— Господин Гессен рассмотрел пять дел и вынес пять приговоров. Кража курицы — десять плетей. Земельный спор — десять плетей. Обвинение в наведение порчи — десять плетей. Прелюбодеяние — десять плетей. Пьяная драка — десять плетей, — распорядительница не удержалась и вскинула бровь. — А вы, гляжу, поблажек не делаете.

— Закон суров, но это закон, — Герман учтиво поклонился.

— Что ж, идем дальше. Вторым рапорт подал господин Каминский. Он закрыл четыре дела. Первое: прилюдное оскорбление императора… — собравшиеся в возмущении ахнули, — год каторги с конфискацией имущества. По решению сторон, имущество поделили поровну между судьей и помещиком, однако последний выкупил свою долю за неуказанное количество серебра.

Хитрая лисья задница ухмыльнулась, явно пересчитывая барыши.

— Второе: парное обвинение в колдовстве. Сестры-близнецы приговорены к обряду экзорцизма по древнему языческому обычаю, подробности вымараны цензурой. Хм, пожалуй, так даже лучше… Третье: незаконное изготовление и оборот алкогольных напитков, для производства которых использовалось ворованное зерно. Приговор: изъятие всей партии для последующей перепродажи, часть оставлена для личного пользования. И четвертое: просроченная уплата оброка, вызванная неурожаем и неожиданным рождением тройни. Приговор: лишние рты продать в соседнюю усадьбу, из вырученных средств выплатить налог вместе с пеней, остаток перевести на личный счет судьи. Да уж… Это вам не плетям за все подряд бить. Неудивительно, что вы разобрали меньше дел, чем положено.

Каминский развел руками — мол, виноват, ваше величество, старался как мог в поте лица.

— Следующий в списке — господин Ворон.

Бородатый здоровяк улыбнулся, как ребенок, и кивнул — мол, слушайте все, сейчас меня хвалить будут.

— В итоге рассмотрено три дела. Первое — незаконная охота в барских угодьях. Приговор — ссылка в Сибирь. Второе — воровство припасов из хозяйских закромов. Приговор — три года каторги. Третье — порча посевов с отягчающими обстоятельствами. Холопская дочка ненадежно заперла загон, коровы выбрались на волю и съели половину капусты. С учетом крайней тяжести вреда, преступницу приговорили к обезглавливанию.

Тут даже Гессен нахмурился, а зрители невольно ахнули.

— Но так как смертная казнь применяется лишь в исключительных случаях, дело пересмотрели и решение изменили на порку розгами.

Аж от сердца отлегло, хотя лишняя доза ярости будет не лишней в конкурентной борьбе. Но тут возник иной вопрос — я же рассмотрел как минимум четыре дела, почему тогда до сих пор не объявили? Или же мое расследование и вовсе аннулировали из-за случившегося? Да, победителей у промежуточных этапов нет, но император наверняка сделает выводы о проделанной работе.

— На четвертой строчке — господин Щедрин с двумя делами.

— Всего-то, — немец хмыкнул. — Вижу, ваше сиятельство не особо усердствовал.

Руслан проглотил оскорбление — нарываться на опытного убийцу ему явно не хотелось.

— Дело номер один — убийство матерью своего дитя. Дело номер два — изнасилование отцом родной дочери. Ввиду особой серьезности все материалы переданы в столичную жандармерию, однако собранные улики и проведенные допросы помогут быстро предать виновных справедливому суду. Несмотря на малое количество вердиктов, их важность сложно переоценить.

Собравшиеся с почтением закивали, в то время как Щедрин волком смотрел в мою сторону и сердито сопел.

— И на последнем месте — господин Титов, чье расследование полностью засекречено тайной канцелярией и потому не может обсуждаться при свидетелях. На этом у меня все. Следующее испытание будет объявлено послезавтра.

Наконец-то долгожданный отдых. Я специально выждал, пока зал не опустеет, чтобы ненароком не столкнуться с пухлым «воздыхателем». Но стоило шагнуть за порог, как Руслан заступил мне дорогу и в гневе выкрикнул:

— Я требую сатисфакции! Немедля!