Адъютант императрицы вскочил:

– Слушаю, ваше всевеличие!

– Так, эти двери, обе створки, настежь. И все двери на нашем пути – настежь!!! Быстро!!!

– Слушаюсь, ваше всевеличие!

Я подхватываю Машу на руки и несу, целуя, по коридорам дворца. Она брыкается. Навстречу попадаются офицеры и прочие сановники, глядят на разворачивающуюся в коридорах Дома империи сцену кто удивленно, кто пораженно, а у большинства и просто челюсть отвисла…

Возмущенное:

– Что ты делаешь?! Нас же все видят!!! Отпусти немедленно!!! Я не хочу!!!

Безумно целуя:

– Пусть видят… Мне плевать… Я люблю свою жену… Пусть завидуют… Для меня нет никого, кроме тебя… Прости меня, дурака… Прости за всё… Никому и никогда тебя не отдам… Никогда не обижу, клянусь тебе… Спасибо тебе… Спасибо… Радость моя…

У меня как барьеры обрушились. Стены крепостные. Я готов был… ну, буквально на всё готов был.

Яростное брыкание:

– Куда ты меня несёшь?! Я же сказала, что не сделаю шаг через порог квартиры!!!

Горячо целуя солёные щеки:

– Я тебя туда внесу на своих руках… Мою любимую женщину… Тебе не придется делать этот шаг… Я его сделаю за тебя… Нет, солнце, нет, не говори мне больше ничего, всё это в прошлом. Это была глупость, это была ошибка… Никаких больше ошибок и разговоров… Ты – моя. А я – твой. Навек. Навсегда…

Брыкания затихли. Её вздох на ухо:

– Дурачок ты мой…

Егоров, глядя на нас, явно уже весь пунцовый, распахнул двери нашей квартиры.

Но нам уже всё равно. Пусть смотрит. Пусть видит. Нам всё равно.

Прямо при всех Маша обвивает мою шею руками. Наши губы соединяются в сладком и счастливом поцелуе.

Примечания