Это она, малышка, прыгает у него на животе.
На ее платье грязные пятна, она смеется и поет.
У нее такой высокий и чистый голос. Здорово поет, хотя и фальшивит.
Но вот прыжки становятся тяжелее.
Бух-бух-бух.
Это не прыжки, а выстрелы — оглушительные, как камнепад или извержение вулкана.
Вот и они — совсем близко.
Он видит детскую голову, которая хочет уклониться в сторону и не успевает. Одна пуля пробивает лоб, другая висок.
Бух-бух-бух.
Клочья кожи и кровь летят в разные стороны под взглядом холодного металлического дула.
А палец снова и снова жмет на курок.
Он просыпается в холодном поту. Сердце в груди как молоток. Он смотрит на потолок — такой знакомый. На стены, которые защищают его. Потом поднимается с вельветового дивана. Резкая боль в ноге отдается покалываниями в мышцах спины и затылке.
Что-то изменилось — Эверт Гренс еще не понял, что именно.
Он подходит к окну, прихрамывая, оглядывает опустевший внутренний двор.
Потом слышит выстрелы — еще и еще. Кто-то стреляет, кто-то бежит.
Совсем как во сне.
Наконец Эверт Гренс понимает, что произошло — стало легче дышать.
Небо заволокло тяжелыми, серыми тучами, и в них уже что-то блеснуло.
Сейчас ливанет — можно спорить на что угодно.