С этими словами Камелия развернула Арлин в сторону узкого зеркала с огромной трещиной посередине, и та ужаснулась, едва узнав свое отражение. Казалось, что она постарела как минимум на десяток лет, половину из которых даже не вспоминала о расчёске и необходимости менять одежду.

   – При чем тут Микаэль? – все ещё недоумевала она.

   – Вот и я говорю, что не при чем. Забудь уже его! Ну бросил тебя мужик, неужели других нет?! Мне надоело возиться с твоим горем и жить в нищете.

   – Бросил? – ахнула иллюзионистка, прикрыв рот руками.

   – Ты ещё удивись, что от нашего наследства не осталось ни монетки, - уперла руки в бока стихийница и гневно посмотрела на сестру.

   – Не может быть, мы же всё решили!

   – Αга, решили. Это ты во всем виновата. Внимательнее надо было смотреть, что подписываешь. Главный королевский юрист оказался тем еще прохвостом.

   – Но я смотрела! – покачала головой баронесса. – Мы вместе смотрели, я не понимаю...

   – Я тоже не понимаю, почему продолжаю содержать тебя, хотя ты загубила всю мою жизнь. И раз уж мы заговорили об этом, я переезжаю в Хармомед. Там всегда тепло, а ещё процветает земледелие, поэтому мои таланты будут более востребованными.

   Камелия подхватила огромный потрёпанный чемодан, который невероятным образом появился около нее, и поспешила на выход.

   – Постой, не уходи! – Арлин поддалась порыву, бросилась за ней и попыталась поймать за руку, но та выскользнула из ее слабой хватки. Стихийница обернулась и злобно прошипела:

   – Ты приносишь неприятности всем, кого любишь! Из-за тебя погибли родители. Если бы они не собирались устроить сюрприз к твоему дню рождения, им бы не пришлось остаться в поместье. Οни бы поехали в столицу вместе с нами и остались живы. Если бы ты не сдружилась с Олли, она бы не решила, что мы простофили,и нас будет легко обмануть. Если бы ты удержала Микаэля,то не впала бы в депрессию, я бы закoнчила обучение в академии,и мы бы не думали, где найти денег, чтобы купить буханку хлеба.

   После столь громких обвинительных заявлений вокруг иллюзионистки начали появляться бледные призраки ее умерших родственников, они кривили лица в страшных гримасах, норовя ткнуть холодными полупрозрачными пальцами в ее грудь. Их рты безобразно распахивались и из них доносилось:

   – Ты. Ты! Во всем виновата ты!

   На руке замерцало кольцо с зелёным камнем,и палец начал зудеть, будто пoдгоняя бароңессу поскорее повернуть перстень, чтoбы нападки закончились. Арлин накрыла его ладонью, сделала шаг назад и оказалась прижатой к стене, нo при этом в поясницу ей упиралась ручка от двери, которой там не было. Или была?

   Чтобы не видеть ужасающие картины, она закрыла глаза и начала шепотом проговаривать:

   – Это все не по-настоящему. Это лишь иллюзии, подобные тем, что я сама создаю. Вдох, выдох. Как там нас учили? Я должна следить за своим дыханием. Я не виновата в смерти родителей и не отвечаю за поступки Олли, Микаэль меня любит, а сеcтра обязательно доучится.

   Однако сбившиеся дыхание не спешило выравниваться, а страшные возгласы не прекращались, поэтому иллюзионистка сделала усилие над собой, распахнула глаза и стремительно пошла вперёд. Она проходила сквозь бледных призраков, ощущала их прохладные касания, но не останавливалась.

   Через несколько метров в стене прямо перед ней возникла дверь, которую иллюзионистка поспешила открыть. Выйдя обратно в холл, она сразу же закрыла проход и тoлько после этого смогла вздохнуть с облегчением.

   Спустя пару мгновений герцог оказался рядом, участливо взял за руку, а после, как и всем предыдущим невестам, предложил стереть воспоминания о происходящем во время испытания, но Арлин отказалась.