На втором ничего полезного или интересного найти не получилось. В некоторой неприкосновенности оказались «Все для бани», «Мебель Нова» и кафе «Труба-Дурочка» — почему-то даже вывески не посшибали. Здесь находились вещи относительно полезные: тяжелые чугунные печки, наверняка теплые, только совершенно непригодные для переноски. Медные, проеденные зеленью тазы, окаменевшее черное мыло, тоже большая в наши дни редкость, дрова заплесневелые.

«Мебель Нова» оказалось странной мебелью, ни нормальных привычных диванов, ни столов, а какие-то пластмассовые закорюки, на которых ни сидеть, ни лежать неудобно, недаром магазин самый неразвороченный оказался — кому такая ерунда вообще нужна?

«Труба-Дурочка» тоже ничем не порадовала, разве что битым стеклом и обилием потускневших музыкальных инструментов, труб, свирелей и других дудок Егор попробовал подудеть и угодил в классическую ловушку — прилип губами к гуделке, охнул, дернул, ободрался, зашипел от боли, заругался, вот что значит в слоне много сидеть — жизни совсем не знает.

— Так оно и случается, — поучительно сказал я. — С поцелуями стоит быть аккуратнее.

Егор вытер губы, треснул дудкой о стену, дудка ответила странным печальным звуком — у-у-у.

Двинулись. Отделы с товарами закончились и снова начались пластиковые елки, их тут оказались запасы, настоящий поддельный лес, продираться через который было нелегко — елки эти за минувшее время несколько испортились, пороняли мягкую пластиковую хвою и ощетинились острыми железками, мы перли через этот лес, и елки падали за нами с жестяным звуком. Зачем столько елок, настоящих, что ли, не хватало?

За елками пустота, только пыль толщиной в палец. Мы обогнули центральное пространство зала, вернулись к лестнице.

— На третий тоже пойдем? — поинтересовался Егор.

— И на третий.

Уровень отличался полным отсутствием каких-либо полезностей, поэтому мы не стали его осматривать подробно, да и устали уже. Прошли наискосок, к выходу в метро, обозначенному, как полагается, зеленой «эмкой».

Тоннель, ведущий к подземной станции, оказался широк, походил на плоский раструб, мне почему-то захотелось в него войти…

Я удержался.

Стояли, смотрели. Воздух в тоннеле был давно уже мертв, чувствовал это лицом. Егор облизывал губы, морщился, поглядывал в тоннель настороженно. Тоже чует. У слоновников чувство опасности развито, почти как у крыс, вычисляют ее по самым незначительным признакам.

— И что скажешь? — спросил я.

— Насчет чего?

— Насчет этого.

— Повезло… — сказал Егор неопределенно. — Провалились прямо куда надо… Необычно.

— Это не везенье, — возразил я. — Просто мы недалеко от центра, а тут станции строили в доступности до трехсот метров, чтобы народ не толпился. Я думаю, что это не центр торговли, а пересадочный узел, магазины потом надстроили. Наверное… Давай, вперед.

— В тот тоннель? — кивнул Егор. — Может, к Алисе вернемся?

— Сейчас… Немножко пройдем все-таки…