– Как в сказке, – Виноградов был очень серьезен. – Вы совершенно правильно поняли.

Явилась бабка – та самая, что кормила голубей хлебом. Вблизи ее морщины уже не казались веселыми. Ее восковое лицо выглядело так, будто она плотно прижималась им к металлической сетке, пока воск остывал. Она деловито зацапала Виноградова за руку и потащила к пешеходному переходу, старательно не глядя на Женю. Женя неловко шла следом за ними. Им было, собственно, по пути.

– Егор говорит, он должен прийти к вам в гости, – обернулся к ней Виноградов. – Иначе он не сможет сделать доброе дело.

– Молчи, молчи… – забубнила бабка. – Не сочиняй мне… А то в больницу…. Не сочиняй мне… А то в больницу…

Старухин голос звучал монотонно и глухо, как будто внутри нее, в животе, проматывалась заезженная допотопная пленка.

– Вы где-то рядом живете? – настаивал Виноградов. – А то мы с Егором могли бы к вам пойти прямо сейчас.

Женя шла молча, отстукивая подошвами мысли. Больной. Сумасшедший. Этот ребенок – не наша проблема. Больной. Сумасшедший. Как правильно отказать сумасшедшему?..

– Не сочиняй мне… – снова включилась бабка. – И к людям не приставай. Ты мальчик больной… Тебя люди в дом не пустят… Ты мальчик больной…

Вдруг стало стыдно. Противно и стыдно, что эта карга произносит вслух ее мысли. Озвученные заунывным старческим голосом, они казались особенно подлыми.

– Ну почему же, – громко сказала Женя. – Мы будем рады, если к нам придет Коля.

– Вместе с Егором, – упрямо сказал Виноградов.

– Не сочиняй мне…

– Я правда думаю, что будет очень мило, если Коля зайдет, – сказала Женя старухе.

– Он мальчик больной, – испуганно сообщила старуха.

– Ничего. Не страшно.