— Хоть бы и так. Ну и пьяный, шутка ли, вылакать в одно рыло бутылку виски. Впрочем, виски пошел на пользу. Мороженый лорд сам поцеловал Марио, даже не подумав, как это отразится на его репутации или сколько табу он нарушает. Он просто на несколько мгновений почувствовал себя счастливым. Целиком и полностью. А уж когда намотал волосы дракона на кулак и сжал, а дракон застонал, крыша вообще улетела к чертям, а встало так, яйца свело.

— Черт, это… — судя по хриплому голосу, у Бонни тоже от возбуждения яйца свело. — Я тоже хочу так.

— Как, на публике?

— Да. Поцеловать Кея при всех чертовых снобах и ханжах.

— Только поцеловать?.. — я склонилась над Бонни и заглянула в туманные глаза, коснулась прикушенной губы. — Или что-то еще?

— Что-то еще, — Бонни был напряжен, как струна, и совсем забыл о драконе и его истории. — Знаешь, мне как-то приснилось, что Кей в баре на Пятой, прямо у стойки, поцеловал меня и попросил: возьми в рот…

— И? Ты бы сделал это не во сне?

— Да. Я уже это делал, только не в общем зале.

— Ты хочешь отсосать ему на публике, больной ублюдок, — я снова погладила его пересохшие, горящие губы. — Как это для тебя, расскажи. Что ты чувствуешь?

— До черта всякого разного. Сумасшедший кайф. Улет, — блуждающая по его губам глючная улыбка подтверждала его слова. — Когда все смотрят на нас и не знают, куда девать глаза. Или наоборот, жадно разглядывают, как бесплатную порнушку. А мне все равно, что они думают, лишь бы видели — я… я его, весь, целиком. Мне нравится принадлежать ему. Нарушать чертовы табу для него. Вся эта унизительная непристойность, скандал и шок, безумно сладко. Я бы кончил с ним вместе, глотая его сперму, — Бонни судорожно вздохнул, облизнул губы и потянулся ко мне.

— Сумасшедший, — шепнула я, ловя его за руки и прижимая к постели. — Ты бы в самом деле ему позволил отыметь тебя на публике? Перед камерами?

— Не знаю, — у Бонни стал совсем растерянный вид, — правда, не знаю. Если бы Кей захотел… — Он зажмурился и покачал головой. — Не знаю. Я хочу этого и не хочу. Я не могу не думать о том, что будет после. Когда это видео окажется в сети. Я боюсь… нет, я знаю, что все рухнет, понимаешь? То, что только между нами, оно слишком личное, туда нельзя пускать прессу и фанатов.

— Да, я понимаю, — я нежно поцеловала его в губы. — А теперь представь, что было с Никелем, когда он открыл глаза после поцелуя, и увидел желтые, с вертикальными зрачками глаза Эль Драко. Те самые драконьи глаза, которые снились ему ночами.

— Ему захотелось полетать на драконе?

— Если бы только это! До него дошло, что его сны были не просто снами. Что он прямо сейчас смотрит в глаза летучей твари, способной одним плевком сжечь и его самого, и весь это клуб. Вскипевший адреналин снес ему крышу ко всем чертям. У Никеля случился полный анриал, когда отчаянно хочется и полететь на драконе, и победить дракона, а главное — перестать бояться дракона. Поэтому он поступил как настоящий мужчина, доказывающий себе, что ничего не боится. Намотал на кулак волосы дракона, поцеловал-укусил, а потом велел: отсоси мне.

Пока я говорила, Бонни напрягся и замер, почти не дыша. И через мгновение шепнул:

— Да, мой лорд… — с какой-то нереальной смесью желания, отчаяния, восторга и страха, и лизнул мои пальцы.

— Сладко? — лаская его рот и не отрывая взгляда от его глаз, спросила я.

Бонни лишь что-то невнятно простонал, наверное, это значило «да». А я продолжила сказку:

— Никель отмел его в рот прямо там, посреди клуба, и это снимали на телефоны. Марио не очень понимал, что происходит, ему было слишком хорошо. Он был нужен хозяину, он доставлял хозяину удовольствие, и на все прочее дракону было плевать. Он смотрел на Никеля светящимися желтыми глазами, а Никелю снова мерещился горящий дом, горящие в драконьем пламени люди, и полет над облаками, и черт знает что еще. К тому же он чувствовал, что дракону хорошо, и злился — какого черта дракону хорошо, когда ему самому плохо и страшно? Какого черта дракон свалил и оставил его одного? Злился и возбуждался еще сильнее. У него не упал после первого раза, и это тоже его злило. Какого черта он хочет мужчину, если он нормальный? Ведь хочет же! И он, едва Марио проглотил его сперму, велел ему раздеться. Здесь. Не вставая с колен.