Словно подтвердив слова ведьмы, Вечер поморщился.

— И зеркала развенчивают иллюзии. Отражения не лгут.

А раз они не лгут, то, получается, эльф никогда не увидит себя прежнего?

Сивер, что ты наделал?

Я посмотрела на эльфа.

Он спрашивал, когда покинуть комнату. Неужели правда считал, что я вышвырну его из замка, будто сломанную игрушку? Был уверен, что его положение настолько ничтожно? Что его держат здесь из-за смазливой мордашки?

Зачем хозяйке изуродованный наложник? Вон его, так?

Не так.

В чувство вины я провалилась, как в пропасть. Сколько бед, сама того не желая, я принесла несчастному эльфу! Лишила его дома, чести, возможности завести семью. А теперь из-за меня он не сможет смотреть в зеркало без горечи и сожаления.

Всё из-за меня!

В голове родилась идея. Пусть я не могла исправить содеянного, но в моих силах было вернуть эльфу уважение сородичей, поднять его статус, избавить от унизительного клейма гаремной игрушки. А заодно наказать Сивера так, как не сумела бы ни темница, ни плеть.

— Я хочу сделать тебя своим мужем, — сказала я, повернувшись к Вечеру. И поняла — да, хочу, очень. И не только, чтобы раз и навсегда избавиться от угрызений совести. Это желание давно зрело в сердце, неосознанное, не облечённое в чёткую мысль. Теперь я словно прозрела.

Маска невозмутимости на лице эльфа разбилась вдребезги. Вечер уставился на меня распахнутыми в изумлении глазами. Чуть не уронил челюсть.

Кхалэ фыркнула:

— Тогда надо подумать, как защитить твоего остроухого жениха от Сивера. И подготовиться к апокалипсису, который непременно наступит, когда ревнивый муженёк вернётся домой.

 Глава 23

Эльф

Вечер не верил ушам: вместо того, чтобы немедленно избавиться от сломанной игрушки, Мхил Дракар пожелала сделать его своим мужем. Он уже морально приготовился к тому, что придётся покинуть замок, направиться не понятно куда — без вещей, без карты, без малейшего представления, как жить дальше. Успел проститься с надеждой завоевать любимую женщину — как до этого оставил мечты о славном будущем, полном боевых подвигов. Смирился. Уже видел себя изгнанником-оборванцем, что днём плетётся по харонским дорогам, а на закате устраивается на ночлег на каком-нибудь вонючем постоялом дворе или в поле, под открытым небом. Методично, с садистским удовольствием распланировал своё будущее — одинокое, несчастное, унизительное для любого эльфа. Решил, что жизнь кончена.

И вдруг Мхил Дракар снова его удивила. Поразила в самое сердце.

Когда-то в одном из разведческих рейдов его старший брат Лунный свет на озёрной глади сорвался с узкой скальной тропы. Повис над пропастью, вцепившись в торчащее из камней дерево. В тот день Благоухающий вечер спас его — бросил канат, за который брат ухватился и благодаря которому благополучно выбрался на твёрдую землю. Сейчас эльф ощущал себя на месте брата. Словно болтался над бездной, и вдруг ему кинули метафорическую верёвку.