— Прости, — выдохнул он почти спокойно. Но при этом глянул на массажиста так, что бедняга отшатнулся и побледнел.

— М-м-мхил Др-ракар, могу я… —  проблеял он, подбирая с пола набедренную повязку и спешно в неё закручиваясь, — м-м-могу я ид-дти?

Я милостиво кивнула, и мужчина пулей сорвался с места, даже массажное масло забыл. Опрокинутое, оно растеклось по полу липкой оранжевой лужицей. Приторно запахло апельсином. Неким его харонским аналогом.

Похоже, Сивер напугал несчастного до смерти.

С появлением моего мужа гарем будто вымер. Огромный зал опустел. Двери, ведущие в личные покои наложников, были закрыты все до единой. Из комнат не доносилось ни звука.

Они там что, затаились как мыши? Неужели настолько его боялись? Или Кхалэ не шутила, говоря о привычке Сивера избавляться от соперников?

Господи, да он же весь кипит! Вон как стиснул зубы! Наверное, и домкратом не разжать.

И дверь буравит взглядом. Ту самую, за которой скрылся массажист.

— Ты ничего ему не сделаешь! — вырвалось раньше, чем я успела прикусить язык.

Ну зачем я это сказала!

Сивер побагровел. Губы сжались в тонкую линию.

— Как скажешь, Миалэ, — процедил он сквозь зубы. И почему-то я ни капли ему не поверила.

Именно в этот крайне неудачный момент чёрт дёрнул эльфа выйти из комнаты.

В напряжённой тишине скрипнула, открываясь, дверь. Словно в замедленной съёмке, я увидела, как Сивер повернулся на звук.

И его лицо перекосило.

— Почему… почему… — от бешенства слова застревали у него в горле.

Почему что?

Эльф стоял у края бассейна, не обращая на нас внимания. Белая рубашка была застёгнута до самого горла, волосы, заплетённые в косу, лежали на плече.

От злости у Сивера на лице проступила чешуя — сверкающие зелёные пластинки у скул. Когти и клыки удлинились.

— Почему у него коса?! — взревел он.