— Обычно не меньше трёх. То, что было сейчас, — короткая прелюдия.
Странно: Сивер ни о чём не спрашивал. Ни куда я попала после смерти, ни сколько времени для меня прошло? Была ли я замужем? Успела ли завести детей? Охотно ли вернулась? Ему было безразлично? Или он боялся разворошить осиное гнездо, затронув неудобную, возможно, болезненную тему?
У меня тоже имелись вопросы. Те, которые я не решалась задать и те, задавать которые не имела права.
Почему Кхалэ держала его в темнице?
Какую тайну он скрывал под страхом смерти?
Кому в этом огромном замке я могла доверять?
Искать ответы мне предстояло самостоятельно.
Снова и снова взгляд Сивера соскальзывал на мои губы. Нормальные пары начинали прелюдию с поцелуев, а мы…
Супруг будто только и ждал разрешения. Поймав заинтересованный взгляд, он тут же с рычанием набросился на меня, накрыл собой и поцеловал голодно, жадно.
Его рот...
Никогда не думала, что это так сладко — посасывать чужой прохладный язык, прихватывать мягкие, податливые губы, ласкать их нежную изнанку.
Голова кружилась. Сивер вёл себя властно, напористо, но, когда я хотела, становился покорным и чувственным. Эта его готовность подстраиваться под мои желания сводила с ума.
В тот момент я ещё не знала, что мой супруг способен быть опасным и неуправляемым. Вскоре мне предстояло столкнуться с его ревностью — слепой, не ведающей границ.
Глава 14
Сивер отсутствовал второй день — отправился в тринадцатую колонию гасить внезапно вспыхнувшее восстание.
— Это опасно? — с утра до ночи я мучила Кхалэ беспокойством. Наконец она снизошла до развёрнутого ответа.
Мы обедали за длинным полупустым столом, и ведьма, вздохнув, отложила вилку.
— Послушай, Миалэ, тебе не о чем волноваться. Мы знаем о каждом шаге повстанцев, о каждой планируемой акции. В рядах мятежников наши люди.
— В смысле — крысы? Э-э-э… Шпионы?
— В тринадцатой колонии давно назревали недовольства. Когда обстановка обострилась, мы отправили туда наших агентов подстрекать народ к бунту.