— Алло, Михалыч, ты? — слышу я голос,
Через секунду понимаю, кто это. Мой редактор в издательстве, Костя Синицын.
— А кто ещё? — отвечаю. — Конечно, я.
Внутри возникает странное чувство, что я играю сам себя в любительском спектакле и сейчас не должен сфальшивить. «Синдром самозванца», так, кажется, это называется.
— Звоню тебе напомнить, что у тебя сегодня вечером встреча с крымскими виноделами.
Значит, дату я угадал верно. Тот самый день.
— Знаешь, Костя, я что-то не хочу писать эту книгу, — говорю, а отголоски воспоминаний о Ялте по-прежнему вертятся у меня в голове. — Отдай это задание кому-нибудь другому. Любой зубами вцепиться в возможность летом за государственный счёт поехать на ЮгА.
— Э нет, старик, ты не соскочишь, — смеётся Костя. — Главный хочет роман именно «нашего молодого дарования». Напомнить, кого так называют?
— Не надо, я помню, — у меня вдруг возникает чувство, что время — это такая упругая субстанция, которая сопротивляется моим попыткам его изменить. — Но я всё равно не буду его писать.
— Вот что товарищ Евстигнеев, — тут же голос Синицына становится серьёзным. — Выкиньте эту дурь из головы.
— Нет, и ещё раз нет. Я в Крым не поеду.
Услышав это, он тяжело вздыхает и продолжает более участливо:
— Писатель, твою мать, творческая натура чтоб тебя. В общем, так. До этой дегустации ещё целый день. Так что подгребай в редакцию. Если ты так сильно настаиваешь, то сам говори с главным. Но сначала зайди ко мне. Хочу разобраться, почему ты отказываешься от того, что сам добивался три месяца. Ты же сам идею этого романа предложил. В общем, жду тебя через час.
Сказав это, Синицин кладёт трубку, а я достаю из телефонной тумбочки сигареты и коробок спичек. Надо же, помню, где они у меня лежали.
Выкурив сразу две сигареты в открытое окно кухни, я захожу в ванную, умываюсь и иду собираться.
Глава 2
К старинному особняку с белыми колоннами я подхожу минут за пятнадцать. Это здание, известное в Москве как «Дом Ростовых» знают все счастливые обладатели корочки «Союза Писателей СССР». Улица Воровского, которая до и после советской эпохи именуется Поварской, как раз соединяет старый и Новый Арбат. То есть, сейчас просто Арбат и проспект Калинина.
В Советском Союзе, чтобы быть писателем недостаточно просто марать бумагу. Нужно быть признанным коллегами, старшими товарищами, собратьями по перу. «Писатель» — это такая же профессия, как слесарь или бухгалтер. Так что одного желания мало, требуется квалификация.
Чтобы быть причисленным к составу избранных, надо не просто публиковаться в журналах и получить известность, но и пройти специальную аттестационную комиссию. В составе моей, например, присутствовала сама Наталья Дурова, знаменитая дрессировщица. Только потом я узнал, что она ещё и детские книжки пишет.
Прохожу вдоль кованой ограды, вбегаю вверх по мраморной лестнице, которую можно снимать в кино про балы и дворянские усадьбы и погружаюсь в круговорот людей и кабинетов.