— А если не займусь, — уточнил я с сарказмом, — то можно не тратить на меня алкоголь?

— Займётесь, господин Ларин, — сказал Рябов. — Не сочтите за надменность, но я это знаю.

Он несколько мгновений сверлил меня взглядом, будто оценивая. Но это не вызвало дискомфорта. Так умеют смотреть лишь лидеры и психологи — хотя первое без второго, полагаю, невозможно.

— Не откажусь от минералки, — сказал я после паузы. — Ваш Лоцкий не дал мне нормально поужинать.

Тут я, конечно же, лукавил: мой ужин нормальным не назвал бы и бомж.

Рябов сочувственно улыбнулся:

— Марат это умеет, — он ткнул пальцем в селектор: — Катя, принесите нашему гостю воды.

Вошла секретарша, неся на подносе воду (дизайн бутылки намекал, что она жутко дорогая — небось добывается где–нибудь в Андах). По просьбе Рябова секретарша достала из шкафа печенье. Разложив его по блюдцам, вернулась к шкафу. Потом вновь подошла к столу, но уже с тонометром:

— Шесть вечера, Олег Иванович.

— Да, разумеется… — Рябов вроде смутился, а в ответ на мой взгляд пояснил: — Один инсульт я уже перенёс и теперь меня пытаются уберечь второго.

Я зачем–то кивнул, смекнув в ту секунду, почему он не может войти в ВИРТУС: при нарушении мозгового кровообращения это запрещено. А ещё он не жаловал биочипы: любой, кто их себе вживил, мог заглянуть в смартфон и узнать свой пульс, давление, частоту дыхания и температуру, — а Рябов вместо этого использует тонометр, которые уже лет десять как не в ходу… В общем, дедок явно упрямый, «старой закалки».

Измерив ему давление, секретарша убрала тонометр и вышла. Видимо, всё было в норме.

— Хорошая девушка, — сказал Рябов, когда дверь за ней закрылась. — Мне предлагали нанять медсестру, но я отказался: Катенька отлично со всем справляется.

Он замолчал, и стало тихо. Отпив воду, я ждал.

— У меня погибла дочь, — внезапно произнёс Рябов.

Я остановил руку, вновь потянувшуюся к стакану.

— Это случилось ещё летом, в середине июля, — Рябов откинулся на спинку кресла. — Собственно, тогда–то меня и прихватило.

— Соболезную, — искренне сказал я.

Рябов рассеянно кивнул и продолжил:

— Мою дочь звали Кэсс — в честь известной художницы… впрочем, неважно. Важно другое, господин Ларин: моя дочь была убита. И я полагаю, что её смерть связана с ВИРТУСом.