На нашей улице вражеских солдат осталось, на первый взгляд, сотни две, одиночные мокрые и по большей части, безоружные фигуры еще продолжали выбредать из переулков, но большой опасности они для нас уже не представляли. Ну, в самом деле, пусть на соседних улицах и по переулкам наберется еще две-три сотни обескураженных и дезориентированных, отрезанных от резервов солдат, но несколько выстрелов пушечной картечью в состоянии уполовинить их количество буквально за пару минут, а там уже будет делом техники довершить избиение при помощи штыков и пуль.

– Вперед! За короля!

Оказалось, что не все подданные Яноша обладают здравомыслием. Из толпы солдат выбрался офицер средних лет, мундир которого хотя и пострадал от нежданного купания, но все равно выделял его из общей массы. Вскинув руку, он прицелился в меня из пистолета и нажал на спусковой крючок.

Как и ожидалось, мокрый порох и не подумал воспламеняться, выстрела не последовало. Тогда ревностный сторонник короля Улории, громко выругавшись, швырнул давшее осечку оружие в мою сторону, но не добросил.

– Иди сюда, подлый трус! Сейчас я тебе покажу, как сражаются настоящие улорийцы! – не добившись успеха ни в стрельбе, ни в метании пистолета, он направился ко мне, на ходу вытягивая из ножен шпагу.

– Ваше сиятельство? – стоящие рядом солдаты вопросительно смотрели на меня, ожидая распоряжений.

– Пускай! – ответил я, с интересом наблюдая за приближающимся, кстати, в полном одиночестве товарищем, ибо желающих идти за ним в бой почему-то не нашлось.

Улорийский вельможа – и по одежде, и по манерам было абсолютно ясно, что это именно вельможа – шел, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу и хлюпая при каждом шаге попавшей в сапоги водой. Физиономия его при этом была искажена гримасой ненависти. Странные люди эти улорийские дворяне! Сколько еще раз им нужно быть битыми таридийцами, чтобы выветрить из их голов отношение к нам как к заведомо обреченным на поражение? Надо бы немного проучить этого недоделанного полководца.

– Чудик, ты кто такой будешь? – с усмешкой спросил я, намеренно провоцируя оппонента.

– Что? – вскричал он в ответ, брызгая слюной и раздувая в негодовании щеки. – Я коронный маршал Улории Стефан Браницкий!

– О! Так я же главный специалист по коронным маршалам и их родственникам! – обрадованно заявил я, спускаясь с баррикады и обнажая шпагу. – Курцевичи тому свидетели!

– Ах ты!.. – аж задохнулся от возмущения Браницкий и очень примитивно попытался проткнуть меня насквозь в выпаде.

Вполне естественно, что я стоять столбом в ожидании смерти не стал и резко сбил его клинок влево, заставляя вложившегося в атаку маршала по инерции продолжить движение. После чего обратным движением локтя правой руки ударил противника в лицо. Опешивший коронный маршал пошатнулся и тут же получил еще один чувствительный удар эфесом шпаги в голову. На этом поединок, если это можно так назвать, был окончен – Стефан Браницкий неуклюже плюхнулся на землю, выронив из ослабевшей руки шпагу.

– Все, забирайте его! – распорядился я, окинув грозным взором молча взиравших на это действо улорийских солдат: – Сдаваться будем или стрельнуть в вас картечью?

Попытать счастья в игре с картечью охотников не нашлось, противник массово стал бросать оружие и сдаваться.

Подозреваю, что мои недоброжелатели с пеной у рта будут доказывать, что Янош Первый эту битву не проиграл и что это я, спасаясь от полного разгрома, был вынужден затопить целый город. Не то чтобы это мне нравилось, но в данный момент это не имело особого значения. Все участники сражения за Малоозерск понимали, что Янош сегодня не выиграл. Скажу больше: он сегодня не выиграл битву и, попутно, окончательно проиграл всю войну.

А дамбу я восстановлю. И город отремонтирую на свои деньги. Доходы от моего зеркального производства, налаженного в горах Холодного Удела, позволяют мне такие траты.