– Джордания, мой Император. На местном диалекте.

– Да. На Джордании. А что эти люди? Они разговаривают на своём языке?

– Нет. Не совсем. Это сильно исковерканный диалект имперского английского, сэр. Хотя аборигены считают свой язык более древним и исконным, но это, скорее всего, просто пропагандистская идиома местного руководства. Прошу прощения, бывшего местного руководства. Я смею напомнить вам, наш бывший имперский наместник сбежал с планеты. Верный нам человек еле унёс ноги.

– Потрясающе, Гунн! Это как надо довести свой народ, чтобы каждая старуха и последний ребёнок на планете хотели вздернуть этого проходимца на главной площади? Как, я вас спрашиваю?

– Воровством, мой Император. Обычным казнокрадством, обрекающим чиновников на тяжкий многочасовой труд по набиванию карманов, а народ, соответственно, на нищету.

– Это так, Гунн. Вы правы, по-видимому, мы сильно ошиблись с этим наместником. Он большой негодяй! Но он наш негодяй! Так ведь, Гунн? И законы государственной власти никому не дают права отстранять наместника великой империи! Так что приказ никто не отменял! Планета Джордания должна быть показательно уничтожена! В назидание всем.

– Обязательно, Император! Мы выполним приказ. Только из-за флота адмирала Дюссона возникла небольшая отсрочка. С этой операцией придётся повозиться. Тридцать третий флот, эти изменники, это довольно мощное, элитное подразделение. К тому же Дюссон применил хитрую тактику. Он посадил на планету шесть своих крейсеров и распределил их по полюсам. Это сделало невозможным дальнейшее десантирование имперских дивизий. А оставшиеся корабли Дюссона на дальних орбитах сдерживают подход нашей тяжёлой артиллерии, которая могла бы просто уничтожить планету. К тому же ситуацию осложняют разведфлоты Асмони и Земы. Они слетелись туда, как стервятники на запах крови. Как всегда, используют демагогию о спорных пограничных территориях, настраивая население на иллюзию, что Асмони или империя Земы могут взять Джорданию под свою юрисдикцию. А сами ещё до появления адмирала Дюссона подкидывали Сопротивлению противотанковое оружие и инструкторов. Вы же знаете, эти ловкачи не упустят момента, чтобы воткнуть нам шпильку или выжать из ситуации какие-нибудь политические дивиденды. А местное население под огнём нашего напалма готово ухватиться за любую соломинку, даже если её протянут негуманоиды. Неудивительно, что они считают Тридцать третий флот даром божьим, посланным им за страдания. И это вдохнуло немалые силы в Сопротивление.

– Интересно, Гунн. Как вы думаете, мы можем разыграть тут с нашими так называемыми партнёрами большую игру с разменами? Эта планета, конечно, важна для Асмони как опорная точка пограничной координации и равновесия между нашими секторами Вселенной, но не настолько, чтобы мы или они выторговали за неё что-нибудь стоящее. Пока не настолько… А если на чашу весов к Джордании добавить ещё два-три спорных сектора, то можно будет и разменяться на что-нибудь стратегически важное для государства.

– Не готов сейчас сказать определённо, мой Император. Можно утверждать только одно. Операция затягивается. Возможно, мы втянем наших противников в многоходовую стратегию с разменами. И как часто бывает, в результате мы с асмони отметим шампанским наши официальные и секретные договорённости по тем или иным разменам. А на спорной планете всё сейчас решается внизу, на земле. На земле, горящей под ногами её защитников и наших войск. Там, на планете, оказались заблокированы тридцать наших десантных дивизий. Им сопротивлялись жалкие остатки населения. Каких-то тридцать-сорок миллионов человек. Это с детьми, женщинами и стариками. Если бы не предательство Тридцать третьего флота, мы покончили бы с ними в течение месяца. Но теперь силы уравнялись. Дюссон захватил стратегические территории. Арсеналов флота было достаточно для вооружения сотен тысяч бойцов. Наши десантники получают с орбиты небольшие запасы боекомплекта, оружия и прочего снаряжения, но им приходится нелегко. Кроме того, сложный рельеф местности на руку мятежникам. Там горы и джунгли. И мы засекли активность чужих разведгрупп на театре военного противостояния. Кто это, Асмони, Зема или ещё кто-то, пока выяснить не удалось. В общем, если говорить об аде, то он теперь там, на Джордании. Крупными соединениями мы помочь не можем, но как всегда в таких случаях разворачиваем диверсионную работу и провокации. Несколько сильных разведгрупп уже работают под прикрытием. Часть отрядов совершает акции усмирения в форме Тридцать третьего космофлота, а часть работает под видом местного Сопротивления.

– Ну что же, это становится интересным. Держите меня в курсе, кардинал. Возможно, вы правы, и здесь стоит растянуть удовольствие. А с нашими заклятыми друзьями Асмони мы всегда договоримся разменять ту или иную планету в интересах обеих империй…

Весь экипаж звездолёта «Последний Шторм», все двадцать восемь человек, за исключением вахтенного офицера и двух навигаторов – Ольмо и Молона – высадились на планету системы красного гиганта. Все были в лёгких скафандрах и наслаждались видами прекрасных горных пейзажей планеты. Потрясающий звёздный спектакль разыгрывался над их головами в фантастическом круговороте сталкивающихся звёзд. Вокруг были миллиарды звёзд, и их сближающиеся пары вращались вокруг общей оси всё быстрее. Они кружились в танце, пока взрыв сталкивающейся материи не начинал новый вселенский катаклизм.

– Бартез, вы видели когда-нибудь что-то подобное? – спросила Мидия.

Они всей командой любовались завораживающим зрелищем. По такому случаю Бартез, любивший обставлять празднование даже незначительных событий роскошью и определёнными церемониями, выдал всей команде спецскафандры. Никто не знал, что на борту «Шторма» хранились комбинезоны для выхода в космос со специальными функциями. В экономном режиме астронавт мог пить любую жидкость, включая вино, через шлем. В режиме повышенного расхода энергии скафандр создавал силовое поле, в котором можно было спокойно разлить бутылку вина и пить, наслаждаясь ароматом, исходящим из бокалов.

Эйнар Снежный вместе с Олом представляли закуски для фуршета.

– Господа, специально для этой галактики наш новый повар Эйнар Снежный предлагает: дымящиеся от обработки холодом креветки в кляре из семян розовой орхидеи, ломтики нежного овечьего сыра в скорлупе из карамели, заваренной на вакуумных кристаллах зарипского сахара, финики из оазисов Арбашита с ореховой начинкой, смешанной с мёдом горных ос. И это ещё не всё, господа. Но прошу прощения, господа! Первое слово предоставляется Адмиралу Бартезу…

Бартез, нажав на рукаве скафандра кнопку режима силового поля и подняв бокал, обратился к своей команде:

– Джентльмены, сегодня особенный день! Прошу прощения за мою любовь к напыщенным тостам, но мы с вами действительно оказались единственными людьми на краю Вселенной. Мореплаватели древнего мира даже не мечтали, друзья мои, оказаться в таких дальних далях. Но я верю, наши астрономы, которые трудятся там, на «Шторме», пока мы тут говорим тосты… Они, эти штурманы звёздных дорог, найдут тот путь, который приведёт нас домой. И когда-нибудь все вы будете рассказывать внукам, и правнукам, и праправнукам, как их деды заглянули в чёрную дыру на краю вселенной! Господа, прошу нажать синюю кнопку на скафандре. Это гравитационный нейтрализатор.

После этих слов вся команда с бокалами в руках плавно взлетела над пропастью и замерла, слушая над километровой бездной тост своего капитана. А он продолжал:

– Под нами пропасть! Над нами чёрная бездна! Но мы вместе, и нам подчинятся сегодня пространство и время!

Зазвенели бокалы, но звон их был слышен только внутри силового поля. Все разделились на группы, и люди, оказавшиеся на краю гибели, забыли о проблемах и попытались провести эти последние часы весело и беззаботно.