– На показ? – Он артистически поморщился и последовал за Себастьяном, поясняя обиженным голосом: – Я могу принять в тебе отсутствие утонченности – хотя я чертовски уверен, ты можешь быть утонченным, когда захочешь, когда это тебя устраивает – но, в самом деле, Бастиан – на показ! Это почти вульгарно! И раз тебя, похоже, не заботит то, что ты выглядишь в глазах света полным болваном, прими во внимание хотя бы мое положение.

Себастьян сардонически приподнял бровь.

Джайлс продолжал:

– У меня репутация обаятельного, утонченного, обходительного, искусного...

– Скромного человека.

– И это тоже. И я дорожу своей репутацией!

– Что ж, хорошо, с такой обходительностью и всяческими достоинствами до самых кончиков ногтей, твоя необъяснимая дружба с полным болваном с севера должна продолжиться, чтобы стать символом глубины твоей натуры.

Джайлс рассмеялся, но добавил более серьезным тоном:

– Именно это я и имею в виду, Бас. Тебе нужно следить за своим языком. Ты излише груб. Ты неминуемо разозлишь людей. Уже находятся некоторые... которые тебя обсуждают. Они интересуются, откуда ты приехал, судачат о твоем происхождении, да ты и сам знаешь такие вещи.

Себастьян бросил на него непроницаемый взгляд.

– Люди всегда будут... обсуждать. Разговоры вечно скучающих болтунов ничего для меня не значит. – Он поднял голову. – Не котильон ли это начался? Ты танцуешь с леди Элинор, Джайлс, не так ли?

Джайлс тихо выругался и поспешил через весь зал туда, где в одиночестве стояла леди Элинор, невысокая, худая, словно палка, женщина. Себастьян почти улыбался, наблюдая за танцующей парой; Джайлс, одетый в безукоризненно чистый смокинг, всем своим видом излучал обходительность и очарование, а леди Элинор, в этом своем бесформенном сером платье, – угловатось и равнодушный формализм.

Себастьян неторопливо прохаживался, наблюдая за тем, как его друг пытается во время танца разговорить леди Элинор. Успех ему не сопутствовал. Себастьян был рад этому. Женщина-болтушка может стать весьма утомительной.

До его «танца перед ужином» оставалось еще три других. Он все больше хмурился, поскольку снова и снова безуспешно пытался отвести взгляд от девушки в лазурном платье.