Поворачиваю золотой кран, наполняю ванну обжигающе горячей водой. Настолько горячей, что в первые пару секунд кажется ледяной. Ноги краснеют, кожу колет. Но я всё равно ложусь и закрываю глаза.

Марк, ты тут?

Помнишь тот день, когда мы узнали, что ты ждёшь ребёнка?

Знала, что вспомнишь. Тебе всегда так нравилось Джейми про это рассказывать. Клянусь, с каждым разом я у тебя выходила всё более взбалмошной, а сам ты представал всё более отважным.

Не буду спорить, волновалась. Мне хотелось, чтобы у нас была семья, дети, но ведь мы встречались-то только три месяца. Я тогда даже с мамой твоей ещё не познакомилась. И вместе мы не жили. Ну и прибавь к этому гормоны.

Ты сказала, что ничего не выйдет.

Так и не вышло бы. Если бы мы жили порознь. Но ведь ты нашёл нашей семье гнёздышко. Идеальный дом, три спальни, в новом районе Челмсфорда. И от станции недалеко, чтобы тебе в Лондон ездить, а для меня парк и магазины поблизости. Семей много, друзей. Джейми отвели вторую спальню, а третью оставили его братику или сестрёнке, ведь мне так хотелось завести еще одного ребенка.

И я позвал тебя замуж, Тесси. Вот кульминация. Не замалчивай.

Ах да. Взял в охапку и потащил регистрироваться в какой-то подвал той многоэтажки в Челмсфорде. Настоящий герой! На мне было длинное белое платье из «Эйч-энд-эм». Стоим, произносим брачные клятвы, а я Джейми на руках баюкаю.

Мы Джейми тогда только-только начали от груди отучать. Помнишь, мы поцеловались впервые как муж и жена, а его стошнило чем-то жёлтым – и прямо тебе на спину.

Как здорово, что наша жизнь в браке началась с хохота. Может быть, и не так уж романтично или торжественно, но это было что-то наше, личное, и мы были счастливы. У тебя всегда получалось меня смешить. Хотя мы с тобой совсем-совсем разные. Даже когда ты приходил поздно, а я обижалась, или разбрасывал одежду по полу, или уходил куда с компьютером над своим тайным проектом поработать, вместо того, чтобы посидеть с Джейми, – всегда у тебя получалось меня рассмешить.

В голове слышится голос: «Миссис Кларк, вы не могли бы сообщить нам, где в настоящий момент находится ваш супруг?»

Полицейская та, Джемма Гринвуд, с каштановыми волосами, аккуратно собранными в хвостик. Джемма Гринвуд – никогда не забуду это имя. Боже, не хочу вспоминать, но уже поздно.

Я стояла у кухонного стола. Джемма Гринвуд села напротив меня, а другой полицейский, всё не могу вспомнить имя, – он стоял у раковины. У неё кожа была сероватая, как дым от того кострища, а в глазах стояли слёзы, будто это она тебя любила. Будто это у неё жизни больше нет.

«Марк? – спросила я, как будто у меня был еще один муж. – Он во Франкфурте. У его компании, они делают программное обеспечение, там офис. Должен вернуться завтра, если он вам нужен. А что случилось?»

«К сожалению, случилось несчастье».

Поневоле открываю глаза – внезапная необходимость услышать, как капает кран, понять, что реально, что нет. Смотрю на своё тело. За месяц горевания исхудала, но ничего хорошего: грудь отвисла почти до подмышек. Вокруг пупка появилась дряблая кожа, колышется в воде. После твоей смерти я будто физически ополовинилась, стала словно полупустой мешок.

Поворачиваю ногой кран, сделать погорячее.

Вспоминаю про Йена и его сегодняшний визит. Шоколад этот, виноград, я ещё подумала, как мило с его стороны, а оказалось, это всё манипуляции. У него на уме только одолженные тобой деньги.

Сто тысяч фунтов. Сумма застряла где-то в голове, будто я не могу её в полной мере осмыслить, представить. Это же какие деньжищи – разве столько стоит кухня или ремонт?