Чем-то эта школа напоминает церковь – старыми обожжёнными красными кирпичами и арочными окнами. Даже треугольное крыльцо, заканчивающееся точкой в середине здания, похоже на шпиль. На его крыше скрипит на ветру флюгер-петушок.

Интересно, используется ли тонкая красная дверь на веранде? Или дети всегда приходят и уходят через две широкие двойные двери стеклянной приёмной, пристроенной сбоку?

Представляю себе, как Джейми сидит за каким-нибудь столом. Выписывает сосредоточенно своим петлистым, связанным почерком. Для меня это всего лишь предложение, но для Джейми это длинный список правил, которые нужно запомнить: слова пишем в строку, в нужном месте не забываем запятую, прямую речь оформляем, в существительных не путаемся, в конце ставим точку. Он точно как ты, Марк. Ему ближе математика.

От лёгкого ветерка, который словно дыхание на моей шее, я вздрагиваю, и тут же мне снова кажется, что за мной наблюдают. Сажусь в другом месте у стены, осматриваюсь, но никого не вижу. Вдруг замечаю движение: в стеклянных дверях школы появляется женщина. Открывает их, идёт в мою сторону. На женщине поверх сиреневой рубашки и чёрных брюк – чёрный вязаный кардиган, и, когда, скрипя флюгером, над сельхозугодьями проносится порыв холодного ветра, она закутывается в него.

У неё чёрные как смоль волосы, доходящие до выступающей ключицы. Её худоба болезненна, а на лбу у неё морщины, будто она постоянно чем-то озабочена.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спрашивает женщина, бросая взгляд в сторону двери: из-за стойки администратора выглядывает ещё кто-то.

Странный вопрос, и я улыбаюсь. Они явно не узнают меня, но обычно-то я опаздываю, обычно мои волосы зачесаны назад, на ногах у меня резиновые сапоги и твои клетчатые пижамные штаны. Сейчас-то я в джинсах, и у меня волосы распущены, что же удивляться, что они не понимают, кто я такая.

– Я пришла за Джейми. Джейми Кларком – улыбаюсь я, нащупываю в кармане пальто телефон. Достаю и тут же бледнею. – Ой. – На часах только два, занятия в школе заканчиваются через час.

Я не пришла рано, я просто, чёрт возьми, всё напутала. Неудивительно, что сотрудники на стойке регистрации забеспокоились.

– Мне… Мне очень жаль, – качаю головой. – Со временем у меня сегодня всё наперекосяк. Я не хотела никого тревожить. Я вернусь через час. Простите.

И внезапно я уже не улыбаюсь, а стараюсь не расплакаться от смущения, отчего плакать хочется только сильнее. Перепутала, когда Джейми забирать. Вместо час тридцать на каминных часах привиделось два тридцать, только и всего. Ерунда. Но отчего-то мне так совсем не кажется. Столько всего со мной случилось на прошлой неделе, особенно на выходных, что и это не кажется ерундой.

– Лучше на час раньше прийти, чем на час опоздать, – смеюсь я, но мой смех похож на сдавленный кашель, и, когда я встаю, женщина отшатывается, будто я сбежала из психбольницы.

Быстрым шагом выхожу через ворота школы обратно на дорогу. Женщина окликает меня, но я только иду быстрее. Ветер жаром обжигает лицо, по щекам катятся слёзы. Приду забирать, извинюсь перед учительницей Джейми. А она передаст мои извинения той, от кого я сейчас убегаю.

В кармане вибрирует мобильный, смотрю на дисплей, и на нём высвечивается имя Шелли. Колеблюсь. Хочется ответить, сказать, как я только что села в лужу. Она точно мне в ответ скажет какую-нибудь забавную чепуху, которая меня рассмешит. Но можно ли ей доверять? Следом мне вспоминается, как Шелли врывается ко мне, широко улыбаясь, с ужином из KFC или как ещё до этого она присматривала за Джейми, потому что я не могла. Шелли мне друг, говорю я себе, нажимая кнопку «Ответить».

– Привет, Тесс, – раздается в ухе голос Шелли.

– Привет. – Я перехожу на другую сторону и, прижимаясь к кустам, иду обратно вдоль дороги.

– Ты будто где-то идёшь. Неудобно говорить?

– Да нет, всё хорошо. Просто вышла… прогуляться, – заканчиваю я предложение. Не знаю, почему мне не хочется рассказывать Шелли, что я пережила минуту назад. Из-за глупого чувства смущения, наверное.

– Здорово. А то я-то всё утро в офисе торчу, – сетует Шелли. – Как дела? Хотела тебе вчера позвонить, но… в общем, дела наши с Тимом печальные. Он вчера от меня съехал.

– Ох, Шелли, сочувствую. Ты могла бы мне позвонить.