Глава 10

Есть два разных способа решать проблемы. Ханна знала это лучше всех. Она подняла руки, позволив служанке обтереть ее тело пушистым полотенцем. Можно либо понять проблему и приспособиться к ней, либо попытаться устранить ее. И в том и в другом Ханна была мастером.

Она смотрела на лепестки роз, плававшие в позолоченной ванне, из которой она только что вышла. Когда они с Тамсин голодали, она находила еду. Когда ей пришлось бросить школу, чтобы зарабатывать на жизнь, она находила возможности для самообразования. Почему бы ей не подойти так же и к своему браку – найти способ вывести его из тупика? Да, Кулал решил, что их брак будет пустой формальностью, но минимум один пункт их соглашения он уже нарушил – они делили постель. Как заставить его пойти дальше, сделать из их союза семью? Потому что она не согласна была довольствоваться тем, что имела.

Этого ей было недостаточно.

У нее был муж, с которым она была физически близка (тут жаловаться не приходилось), но который практически не разговаривал с ней. Да, у него было много государственных дел, которые отнимали почти все его время. Иногда ей даже позволялось принимать в них участие, и тогда ей казалось, что он действительно пускает ее в свою жизнь, а не держит за невидимой оградой. Иногда она сопровождала его на официальных встречах, на благотворительных мероприятиях, иногда они даже ужинали вместе, но это было скорее исключением, чем правилом. Единственное время, когда он принадлежал ей целиком и полностью, – это их ночи.

Она вздохнула, потому что это было не совсем так. Даже в ее постели он не задерживался. Они занимались сексом, много и страстно, но потом он уходил в свою спальню, вставал в пять утра и отправлялся на верховую прогулку по пустыне. Она знала это, потому что однажды утром, разбуженная шумом, нашла его в одной из ванных комнат. Кулал как раз стянул влажную от пота рубашку со своего разгоряченного тела и расстегивал молнию бриджей. Когда Ханна вошла, он замер.

Она замерла тоже.

Потому что это зрелище пустило ее сердце галопом. Да, она каждую ночь видела его голым, но это уже почти превратилось в привычку, Так что в полуодетом виде он показался ей необыкновенно эротичным.

Она вовсе не собиралась провоцировать его, но совершенно непроизвольно ее розовый язычок высунулся и медленно облизал пересохшие губы. Но, судя по напрягшимся мускулам его обнаженного торса, все-таки спровоцировала.

Она стояла в длинной кружевной ночной сорочке, спиной к яркому свету, так что он мог видеть сквозь просвечивающуюся ткань все изгибы ее тела. Ему стоило огромного труда поднять глаза и посмотреть ей в лицо, когда он спросил:

– Что-то случилось?

Она покачала головой:

– Я просто услышала шум и проснулась.

Он виновато развел руками, указывая на жокейские сапоги, валявшиеся на мраморном полу:

– Прости, я, должно быть, слишком шумел.

Она хотела попросить его нарушить свои железные правила и поцеловать ее. Прямо сейчас. Прямо здесь. Не важно, что он был потный и весь в пыли. На секунду ей показалось, что это возможно, столько желания было в его темных глазах и чувственной улыбке.

– Прости, что разбудил тебя.

– Я не против.

– Зря. Беременной женщине нужно высыпаться. Иди в постель, Ханна.

Отогнав воспоминания, Ханна надела протянутый служанкой шелковый пеньюар. Может быть, так всегда бывает в отношениях? Всегда хочется больше, чем можешь получить, даже если получаешь немало. И не потеряет ли она в погоне за этим большим то, что у нее уже есть?