– Понятно. Так вы только сводные?

– Мы сестры! – взвилась Ханна. – У меня нет никого ближе Тамсин! И я на все ради нее готова, понятно? На все!

Кулал кивнул.

– Расскажи мне, что с вами сталось потом.

Он сказал «с вами» в знак молчаливого признания, что недооценивал ее преданность сестре. Во всяком случае, Ханне так показалось. Ей вдруг захотелось рассказать ему про их с Тамсин жизнь. Наверное, потому, что она никогда никому об этом не говорила. И теперь было что-то очень естественное в том, чтобы выговориться отцу ее ребенка.

– Вмешался местный попечительский совет, нас забрали, определили в приют и стали искать нам приемную семью.

Она опять заметила в его глазах недоумение, и ей пришло в голову, что, несмотря на всю свою искушенность и власть, Кулал был совершенно не посвящен в некоторые стороны жизни. Он всегда пользовался привилегиями, всеми мыслимыми благами, был обеспечен и защищен. Он был не такой, как они – утопающие, которым приходилось самим заботиться о своем спасении.

– Нам стали искать семью, которая была готова взять нас на воспитание, – объяснила она.

– Вы выросли в такой семье?

Ханна пожала плечами, взяла бокал и сделала еще один глоток пряного напитка. Да, им с Тамсин нашли приемную семью. Социальный работник познакомился с потенциальными родителями и написал положительный отчет, в котором говорилось, что две маленькие сиротки наконец обретут настоящий дом. Но на самом деле все было не так. Ханна не знала, как объяснить такому человеку, как Кулал, насколько видимость бывает обманчива, и то, что постороннему человеку кажется надежным домом, изнутри является сущим адом.

– У нас была крыша над головой, – коротко ответила она.

Кулал прищурился.

– Вы не были счастливы в этом доме?

Ханна колебалась.

– Счастье сильно переоценивают, вам не кажется? – ответила она с беспечной улыбкой. – Мы тратим так много времени в погоне за ним, но, по моему опыту, оно дается в руки редко и лишь ненадолго. Мой приемный отец спустил все свои деньги на удовольствия – на игру, на вино, на женщин, – но вряд ли он был счастлив.

Его большое тело внезапно напряглось, а глаза потемнели, будто кто-то задул огонь, все время мерцавший в них.

– Я думаю, детство многих людей было омрачено распутным поведением их отцов, – сказал Кулал.

Ханна нахмурилась. Он имел в виду свою семью?

– Вы говорите о…

– О тебе, – резко оборвал ее шейх. – Сегодня мы говорим о тебе.