– Время кормежки, – объяснил отец со всезнающей улыбкой.

Раскрылись раздвижные двери, над которыми горела красная лампочка, такие огромные, что в них спокойно прошел бы слон, но оттуда вышел только один мужчина, несущий в руках два деревянных ведра. Это несоответствие производило странное впечатление. Изнутри запахло навозом.

У входа в главное здание, рядом с большой стеклянной вертящейся дверью, их уже поджидало шесть полицейских.

– Все готово? – хотел знать комиссар. – Наш пристав уже прибыл? Это такой юрист, который должен пронаблюдать за взятием образцов клеток, – объяснил он Вольфгангу, старавшемуся держаться рядом с ним, подальше от своих родителей, которые шли под конвоем двух полицейских. – Чтобы потом вся процедура имела доказательную силу в суде.

В ответ ему закивали.

– Уже десять минут, как здесь, – был ответ, – поднялся в лабораторию.

Один из поджидающих их чиновников, похожий на моржа мужчина с пышными усами и необыкновенно толстыми пальцами, подошел к комиссару и вполголоса сказал:

– Там наверху ждет человек из прессы. Говорит, что его сюда вызвали.

– Черт возьми, они слышат даже, как трава растет, – прошипел Нольтинг. – Ничего об этом не знаю.

– Не вопрос, мы можем сейчас отослать его. – Толстые пальцы потянулись к рации. – Я специально оставил рядом с ним одного из наших людей.

Вольфганг потянул комиссара за рукав засаленной куртки.

– Простите, но все в порядке. Это я. То есть я хочу сказать, что это я его позвал.

– Подождите, – сказал Нольтинг полицейскому и неодобрительно посмотрел на Вольфганга, – можно узнать, зачем вам это понадобилось?

Вольфганг кивнул:

– Вы узнаете это, как только мы окажемся наверху.

Комиссар внимательно посмотрел на него и затем пожал плечами.

– Впрочем, ваше дело, если сейчас так принято. – Он обернулся к полицейскому с моржовыми усами: – Итак, вы слышали. Все в порядке. В любом случае обеспечьте безопасность здания, окружив его вашими людьми. Больше никакой прессы. Если кто-то хочет выйти, пусть выходит, а если хочет войти – пусть предъявит удостоверение. Если кто-то начнет выступать, отговаривайтесь приказом.

Пока они шли к лифтам, Вольфганг ломал голову над тем, что имел в виду комиссар, говоря о том, что «сегодня так принято». Затем он понял, что Нольтинг, наверное, вообразил, что он заключил с газетой дорогостоящий договор на эксклюзивный репортаж, включающий фотографии, интервью и прочие атрибуты его истории, как делают сейчас многие люди, вовлеченные в скандальные судебные разбирательства.

– Об этом я совсем не подумал, – пробормотал про себя Вольфганг, пока лифты медленно поднимались наверх.

– Что? – с любопытством прошептала Свеня.