– А где тогда можно взять его ДНК?

Вольфганг пожал плечами.

– Это не так уж сложно. Подумай о расследованиях, которые на основе генетики проводит в наше время полиция. Достаточно одного волоса или капли пота. Стоило сохранить один только смычок Касальса, на нем несомненно остались какие-нибудь частички кожи или еще чего-нибудь. В конце концов, речь идет всего лишь о какой-то чертовой клетке.

Свеня задумалась:

– Но как можно гарантировать, что клетка, которую ты найдешь, действительно принадлежала Касальсу, а не какому-нибудь коллекционеру?

– Быть может, именно так и было, – угрюмо продолжил Вольфганг. – Произошла путаница. Наверное, именно поэтому у меня такие трудности с виолончелью. Потому что на самом деле я клон какого-нибудь музейного работника. – Тут его озарило. – У тебя все еще есть ключ от библиотеки для старших классов? Я бы взял себе на дом на каникулы книгу о генной инженерии. Сдается мне, что пора наконец разобраться, кто я на самом деле.

– Тебе не кажется, что ты все-таки немного преувеличиваешь? – спросила Свеня, разыскивая чип-карту в своем кошельке.

Вольфганг чувствовал огромный ком в горле:

– Свеня, я клон. Я знаю это.

Лучше сказать это прямо сейчас. Если она решит с ним расстаться, у него будет две с половиной недели каникул, чтобы пережить это.

– Ты говоришь это так, как будто ждешь, что я начну звать на помощь.

– Клон, Свеня. Монстр из лабораторной пробирки.

Ее лицо неожиданно помрачнело. Так он и знал. Оставалось надеяться, что ему удастся выдержать французский и химию так, чтобы по его лицу никто ничего не заметил.

– Слушай меня внимательно, господин Ведеберг, – серьезно сказала Свеня, – я рассталась с Марко потому, что он говорил про тебя такие вещи. Только, пожалуйста, ты теперь не начинай.

– Но ты думала о том, что будет, если все это окажется правдой?

Она изучала его так серьезно, как будто собиралась потом написать по памяти его портрет.

– Ты такой, какой ты есть, – задумчиво пояснила она. – И мне нравится, какой ты. Вот что для меня важно. А не то, как ты появился на свет, глупенький… – Она наклонилась к нему и поцеловала. – Вот. Ты же специально все это затеял, чтобы я призналась тебе в любви, или как? Оставь эти штучки. Я всегда на это попадаюсь.

Вольфганг был поражен до глубины души.

– Что? Я?

– Но вне всякой связи с ситуацией, – продолжила Свеня, с крайней заинтересованностью разглядывая кончики своих туфель, – я все-таки думаю, что общепринятый метод производить людей на свет остается вне всякой конкуренции.