Кафе-мороженое «Да Марио» было одним из главных мест встреч для всего Ширнталя. Большие порции мороженого, демократичные цены и уютная открытая терраса под бирюзовым навесом. Отсюда видно было, как по маленькому средневековому мостику через Ширн к знаменитой ширнтальской мебельной фабрике, лежащей на той стороне реки, карабкаются огромные грузовые машины, а когда на булыжной мостовой одновременно проезжало более трех машин, за грохотом невозможно было услышать собственный голос. Впрочем, это, как правило, никому не мешало.

Свени еще не было. И, к счастью, не было также никого, кто мог бы пустить про них в школе слух. Только трое парней из одиннадцатого, которые на такого, как он, даже не посмотрят. Вольфганг оттащил свой огромный черный кофр в угол террасы и сел на стул рядом, а когда, изображая вселенскую скуку, явилась официантка, заказал себе колу.

Вскоре на своем велосипеде примчалась Свеня.

– Привет, – выдохнула она, запыхавшись, и упала на стул рядом с ним. Затем она заметила кофр. – А это еще что за чудище?

– Моя виолончель.

– Такая большая? Или это только кофр?

Вольфганг постучал по черному блестящему корпусу.

– Ну, он еще, конечно, пошире, но и сама виолончель действительно достаточно большая.

– И ты вот так с ней все время таскаешься?

– Нет, только на занятия. – Он показал на улицу напротив, вдоль реки. – Мой учитель живет отсюда метрах в трехстах.

Свеня внимательно посмотрела на него:

– Хотела бы я услышать, как ты играешь.

– Заходи в гости, – на автомате предложил Вольфганг и тут же испугался собственной смелости.

Но Свеня только улыбнулась:

– Над этим стоит подумать.

Пришла кельнерша с блокнотом и колой для Вольфганга. Свеня заказала себе порцию мороженого «Тропикана» с «дополнительной порцией маракуйи», а Вольфганг, как всегда, взял ореховое. Он наблюдал за тем, как Свеня обсуждала с кельнершей детали ее напитка: «Минералка без ломтика лимона и кубик льда», – так она говорила, подкрепляя все свои слова легкими движениями рук, и чем дальше, тем более невероятным казалось ему вот так сидеть с ней.

Их заказ подоспел в мгновение ока, но к этому времени они уже незаметно втянулись в оживленную беседу, возникшую как-то непроизвольно, так что все страхи Вольфганга, что он не найдет подходящей темы для разговора, оказались напрасными. Свеня сама захотела знать все о его занятиях по музыке. Когда они начались, как часто ему приходилось заниматься и почему он выбрал именно виолончель.

– Да я сам точно не знаю, – признал Вольфганг. – Просто так получилось. Наверное, потому, что виолончель была нашей фамильной ценностью. Не успел я родиться, а она уже стояла в углу.

– У тебя же нет братьев и сестер?

– Нет.