Глава 6

Много лет назад в Тридевятом мире

В болотах была своя прелесть. Василиса старалась думать об этом на заре, когда вставало солнце, окрашивая небо и мир в приятный розоватый оттенок, и на закате, когда оно разливалось по небу багряным, и фиолетовым, и сиреневым. Удивительно, но, будучи лягушкой даже ночью, в темноте, она продолжала различать цвета, и это было прекрасно, потому что после темного замка Кощея ей опротивели все серые тона.

Но в целом на болотах было плохо. Шли дни, и в какой-то момент Василиса начала понимать, что забывает себя. Ей все чаще казалось, что она и впрямь квакушка, а девчушка, набредшая однажды в лесу на домик старушки-колдуньи, ей просто приснилась.

Знал ли Кощей о таких последствиях своего заклятья? Там, на болотах, Василисе казалось, что, конечно, знал и что в этом и заключалась его кара. Даже если она выдержит три года, то навсегда останется лягушкой. И она хваталась за свою ненависть, думала о Кощее, заставляла себя вспоминать, как плохо было в его плену, и через это вспоминать себя.

Довольно быстро Василиса выяснила, что днем не может колдовать. Но стоило последним лучам солнца скрыться за горизонтом, как она чувствовала легкое покалывание в лапках, которым отзывалось возвращение силы. И тогда Василиса могла сбросить свою шкуру. В человечьем обличье да без одежды было холодно и сыро, и она поначалу обращалась ненадолго, мучилась от укусов комаров, кляла Кощея. Однако волшба теперь давалась проще. Навь извратила ее силу, но она же и увеличила ее. Василиса научилась укутываться в лунный свет, добывать воду, призывая росу в ладони, выращивать ночные цветы, а еще смотреть глазами птиц и животных, слушать их ушами, чувствовать то, что чувствуют они. Любой житель болот радостно отвечал на ее зов, и однажды она обнаружила, что понимает, о чем говорят птицы и звери. Она вплетала в волосы сияние звезд, собирала бусы и браслеты из болотных огней и надеялась, что Кощей следит за ней и умирает от бессилия и злобы. Он сам поставил условия на свое заклятье. Он не мог их нарушить.

Но лишь начинала бледнеть луна, Василиса снова накидывала свою шкурку и обращалась в зеленую лягушку.

Осенью стало холодать, и однажды, повинуясь проснувшимся инстинктам, она зарылась в ил и уснула там до весны. И наверное, ей очень повезло, что весной она вспомнила себя.

Так прошел год, за ним второй, минуло еще несколько месяцев, и Василиса начала верить, что свобода близко.

А потом прилетела стрела. Просвистела совсем рядом, сверкнула золотым наконечником – особая стрела в колчане, об этом любая девица знает, – и вошла в воду без всякого плеска. Василиса квакнула от удивления и нырнула следом. Выпрыгнула на кочку, стала изучать свою находку. Так ее и нашел царевич.

Царевич был хорош. Статный, русоволосый, румяный, с ясными голубыми глазами. Василисе вспомнился Кощей: старый, вечно бледный и словно больной, и глаза что болотная ряска… Вот и нашелся еще один способ отомстить. Пусть помучается, наблюдая за ее счастьем. Ведь вот такого – царевича – точно можно было полюбить. Да и супружескую клятву такому дать не зазорно.

Василиса проквакалась и предложила царевичу взять ее в жены. Можно сказать, уговорила. Юноша выглядел крайне опечаленным, но лягушку забрал. Так она и оказалась в царских хоромах, уверенная, что ей повезло.

В царских палатах Василиса впервые взглянула на себя в зеркало, и оказалось, что она хороша. Сверкала белизною кожа, ясно смотрели ярко-голубые глаза и красиво ложилась вдоль спины толстая пшеничная коса, отливающая золотом. Разумеется, будущему мужу она понравилась. Свадьбу сыграли быстро.

Когда Иван сжег шкурку, Василиса даже приготовиться толком не успела. Налетел вихрь, и вот она снова в месте, которое снилось ей в кошмарах. Кощей сидел на троне, и невозможно было отвести взгляд от изломанной шипастой короны на его голове. Но теперь она была женой и царевной, а не просто перепуганной девчонкой. И она гордо вскинула подбородок. Кощей, кажется, не обратил на это ни малейшего внимания.

– Подождем, – сказал он с какой-то непонятной ей усталостью, словно все это ему было в тягость. – Ты дала клятвы, супруг твой дал. Интересно, как вы будете их выполнять. Гуляй где хочешь, Василиса. Ты не в темнице. Ты в гостях.

На этот раз ей отвели покои поменьше и поскромнее. Зато никто не запирал дверь на засов и не указывал, куда идти. Замок был все так же сумрачен и стыл и пугал тишиной и отсутствием людей. Темно-серое небо заглядывало в каждое окно, и не на что было перевести взгляд, чтобы хоть немного отдохнуть от мрачного и унылого. Василиса бродила по бесконечным лестницам и коридорам, выходила во внутренние дворы, вымощенные камнем, и нигде не встречала ни цветка, ни птицы, ни зверя. Ни одна травинка не пробилась сквозь щель.