Она встала и подошла вплотную к столу.

– Ты держишь у себя в ящике атомную бомбу, уверенный, что никто и никогда не сможет ею воспользоваться, – сказала она, глядя ему в глаза. – В том числе против тебя. Но если ты готов поклясться мне, что это не так… Я очень постараюсь тебе поверить.

Какое-то время они просто молча смотрели друг на друга.

– Ты в безопасности, я это гарантирую, – наконец ответил Кощей.

Она отвела глаза и кивнула.

– Хорошо. Тогда я пойду.

И вышла из кабинета.

Кощей перевел взгляд на флакон. Маленький голодный ярко-оранжевый огонек озорно плясал в своей темнице, будто все понял и теперь радовался тому раздору, что сумел принести в этот дом, даже будучи взаперти.

Звон будильника звучал в ушах еще долго после того, как Василиса его отключила. Предрассветная синь струилась в спальню даже сквозь задернутые шторы, Василиса поплотнее закуталась в одеяло, прижалась к мужу и разрешила себе снова задремать. Кощей всегда вставал вовремя и будил ее, поэтому она не боялась проспать, а ночь выдалась тяжелой: она проворочалась в постели почти до двух часов, потом не выдержала и пошла в соседнюю спальню. Там ей удалось забыться, но пришли мутные неясные сны, окончательно лишив шанса на отдых.

– Хорошо, – внезапно сказал Кощей, вырывая ее из дремы.

– Что хорошо? – пробормотала Василиса.

Большим усилием она заставила себя открыть глаза. Жесткая линия подбородка, на которую упал ее взгляд, выражала мрачную решимость.

– Хорошо, мы избавимся от огня Смородины.

– Но ты ведь…

– Я подумал, что ты можешь быть права. Я раздобыл для мира оружие, которое этот мир может обратить против меня же. В конце концов, если я действительно захочу покончить с собой, то всегда смогу просто шагнуть в реку.

– Кош…

– Мне только одно не дает покоя: как ты не боишься все эти годы держать в своем доме и пускать к себе в постель меня? А вдруг я тоже выйду из-под контроля?

– Не смешно!

– А по-моему, очень.

– Ты обиделся?