Немногие особы женского пола, жившие на территории кампуса, обычно уходили с этих вечеринок пораньше – если вообще на них заглядывали, – торопились домой кормить ужином детишек. Да и вообще в школе почти не было женщин ее возраста, а те, которые были, казались Рут вечно чем-то недовольными, непрерывно лившийся поток их жалоб – на школу, на детей, на мужей или учеников – просто огорошивал ее, когда они случайно сталкивались на почте или в магазине.

Это правда, в школе были трудные ребятишки. Но ведь в этом и заключалась миссия школы – дать возможность учиться тем, кого жизнь лишила такой возможности. Со слов Питера Рут знала, что некоторые учителя считают это место ниже своего достоинства. И чувствовала, что энтузиазм Питера по поводу школы в Дерри – с его-то образованием и рекомендациями он мог получить работу где угодно – для многих здесь остается загадкой.

Она понимала, что Питер любит учить, что сам процесс преподавания для него – неиссякающий источник счастья. Мальчишки, их грубые повадки заряжали его энергией. Он всегда видел в людях только хорошее, страшно довольный, приносил домой истории о маленьких победах в классе, радовался, как ребенок, когда видел, что у него получается шаг за шагом менять жизнь этих детей к лучшему. Он почти никогда не сомневался, что у мальчиков все получится – и его уверенность передавалась им. За ужином он делился с Рут рассказами об их проделках и достижениях.

– Неужели у тебя так-таки никогда не бывает, что кто-то тебе все-таки не нравится? – ворчливо спросила однажды Рут.

– Конечно, мне не всегда нравится, как они поступают, – ответил Питер. – Но я стараюсь, чтобы их не слишком добрые поступки не влияли на мое отношение к ним самим.

– Что ж, а мне вот некоторые из них все же совсем, нисколечко не нравятся.

– Я это заметил. А вот они считают тебя чертовски милой!

– А ты постарайся с кем-то сдружиться. Не сторонись, подойди сама к кому-то! – наставляла ее доктор Веннинг, когда Рут отправилась в Нью-Хейвен навестить ее и пожаловалась на одиночество. – Вот почему бы тебе самой не устроить вечеринку? Пригласи кого-нибудь на чай!

– Я не могу устроить вечеринку. Даже с чаем, – помотала головой Рут. – Мне некого пригласить. А для вечеринки нужна хотя бы пара гостей.

– Ну хорошо, тогда пригласи кого-нибудь на ужин, – не сдавалась Веннинг. – Одного человека. Приготовь что-то из тех хитрых блюд, которыми ты увлекаешься.

Рут вернулась в Дерри и попыталась завязать дружбу с учительницей английского – старой девой по имени Энн Кресман. Ей было, наверное, чуть за сорок, мягкий голос и доброе лицо располагали к их обладательнице. Рут подошла к ней в библиотеке и завела разговор об Эдит Уортон. В конце концов мисс Кресман сама пригласила Рут к себе на чай. После Рут старалась убедить себя, что очень хорошо провела время, но на самом деле чувствовала она себя скованно, и ей было ничуть не интересно сидеть вот так за столиком и маленькими глоточками попивать чай с пожилой дамой. Но она выдавила из себя ответное приглашение, которое мисс Кресман благосклонно приняла.

Готовясь к встрече, Рут встала на уши и изощрялась в кулинарных экзерсисах: приготовила «ананасовую маргаритку» – нежнейшее рассыпчатое сооружение в виде торта с кусочками ананаса, украшенное по верху кремовыми зарослями сахарных лепестков, а по бокам – изысканным бисквитным заборчиком «дамские пальчики», которые так и норовили отвалиться.

В назначенный час – днем в субботу – мисс Кресман не объявилась.

Когда Рут дозвонилась до нее в понедельник, мисс Кресман повела себя странно. Она принялась бурно извиняться:

– Ах, душечка, подумать только, я спутала день! – но голос ее звучал так, что трудно было понять, оправдывается она или нападает, – дескать, Рут сама все напутала, а потом еще и заставила мисс Кресман деликатно взвалить вину на себя.

Так что Рут сделала вывод: мисс Кресман хотелось слыть доброй. Она готова терпеть Рут у себя в гостях – чудном маленьком домике, где они будут мило щебетать о книгах и восхищаться ее роскошной библиотекой, – но почему-то не готова заставить себя пойти в гости к Рут.

В тот вечер, когда их чаепитие так бездарно не состоялось, Рут, совершенно подавленная, за ужином предложила изысканную «маргаритку» Питеру. Тот слопал три огромных куска. Рут тем временем вяло ковыряла один «дамский пальчик». На вид торт не удался – завалился на один бок, – но на вкус был превосходным.

– Дело во мне? Я что-то делаю не так?

– Что ты говоришь, конечно, нет! – взметнулся Питер.

Рут грустно перекатывала вилкой бисквитный «пальчик».