Она бросит цветы на стол и станет раздеваться. Повесит пальто и вновь посмотрит на букет. И ей вдруг покажется, что даже у цветов виноватый вид. Виноватый и просящий прощения.
— Ему тоже не по себе, ведь так? — скажет она цветам и примется за работу.
Он же страдал молча. Жил на работе. Сотрудники не лезли к начальнику с вопросами, а именно в этом он сейчас больше всего нуждался. Бабуля названивала и рассказывала о том, как продвигается ремонт в квартире. Пару раз Диме пришлось съездить домой и промыть мозги отделочникам, а то те расслабились, работая на пожилую одинокую женщину. Парень быстро показал, кто в доме хозяин, и уже вечером вдруг понял, что мог не только мозги промыть, а даже помахать кулаками, чтоб впредь не наглели. Да вот только бесчинствующий директор — это просто шоколадка для журналистов. Дмитрий не отличался любовью к писакам. И не давал повода для сплетен. Город немаленький, клиенты все сплошь люди солидные, состоятельные. И своей репутацией парень дорожил. Впрочем, как и репутацией отчима, которого уважал и почитал, как отца.
Петр пасынка ценил и любил. Называл сыном и всячески поддерживал. Он навестил Дмитрия. Парень, увидев его в своей конторе, решил, что у того опять что-то с машиной, и даже успел припомнить, кому именно доверял в последний раз ремонт отцовского «Форда».
— Батя, что у тебя «полетело»? Только учти, если что серьезное, то запчасти будут не раньше… — начал Дима, но тот его перебил.
— Да это не у меня, а у твоей матери скоро голову совсем снесет от беспокойства, — перебил он, устраиваясь на диване.
От его проницательного взгляда не ускользнула некая одомашненность обстановки кабинета. На столе чашки и посуда, пара тарелок из-под «Биг Ланча». Ни дать ни взять здесь не просто работали, а, скорее всего, жили. Кроме того, судя по внешнему виду парня, он даже брился и мылся здесь же.
— Да и Софья Михайловна тоже переживает о великовозрастном чадушке. Говорит, что живешь на работе. Что стряслось-то?
Парень глянул на батю и вновь взялся за сигареты.
— Димыч, здесь и так словно дымовая шашка взорвалась, бросай, давай, — усмехнулся тот и, поднявшись, открыл окно.
— Да, есть одна причина, — начал, было, Дима, но тут в дверь постучали. — Да!
Дверь распахнулась, и в кабинет заглянул дядя Ваня — тот самый мужик, что на начальном этапе помогал будущему бизнесмену и обучал его. После выхода на пенсию он едва не спился. Тогда-то Дима и предложил ему работу. Дядя Ваня не стал думать и тут же согласился. К его советам парень до сих пор прислушивался, очень ценил и уважал пожилого мастера. И, пожалуй, тот был единственным, кто говорил с начальником на равных, если не сказать по-товарищески.
— Здорово, Дим, — поздоровался дядя Ваня, потом заметил Петра, обрадовался, протянул ему руку, справился о его делах и вновь повернулся к начальнику. — Слушай, Дим, тут опять в гараж приволокли эту развалюху «Ниву». Что делать, я не знаю. Конечно, парни могут опять ее подшаманить, но смысла я не вижу. Она ржавая насквозь. Там, по сути, нужно всё менять. Движок в первую очередь. Карбюратор, аккумулятор, коробку передач. Да не перечислить всего. Я к Катерине подходил за сметой по ремонту, а она сказала, что эта машина у нее не числится. Вот я и понять не могу, что за тачка? Откуда?
Парень щелкнул чайник, стал шарить в столе, только для того, чтоб эти двое не заметили, как изменился он в лице.
— Вишневая? — зачем-то спросил он, хотя заранее знал ответ и сразу понял, о какой именно машине идет речь.
— Вишневая. Мама, сто пятьдесят два, Елена, Кирилл, — уточнил дядя Ваня, хотя Милославский знал номер наизусть.
— Дядя Ваня, у меня к тебе просьба, ты сам ее посмотри и составь смету. Всё, что считаешь нужным поменять, — поменяй, тебе я верю, как самому себе. А к этой тачке отнесись, как к своей собственной. Считай это моей личной просьбой.
Дядя Ваня почесал затылок, но больше спрашивать ни о чем не стал.
— Ладно, — сказал он и направился к двери.
— И еще, дядь Вань, когда смету составишь и привезут запчасти, сообщи мне. Я сам ее буду делать, — сказал начальник.