– Он заговорил? О! Спасибо! – Она подхватила папки и перегнулась через стойку, чтобы поцеловать медсестру в щёку. Та смущённо замахала рукой, словно отгоняла надоедливую муху, и вернулась к подсчёту смен.

– Да я-то здесь причём. Ты же оперировала.

– За новости, Энн, – мягко ответила Рене. – Сколько бы ты ни ворчала, но ведь любишь сообщать нам хорошее.

Она весело подмигнула, а Энн притворно нахмурилась.

– Твою блаженность даже могила не исправит, – донеслось добродушное бухтение медсестры, когда Рене уже бежала по коридору. – Он в пятой!

Но это она уже видела сама, остановившись около двери с картой пациента в прозрачном держателе. Рене коротко постучала и вошла в палату, которую расчертили золотые полосы утреннего солнца.

–Bonjour, monsieur Josher!

– Ах, доктор Роше.

Полный мужчина лет сорока с опухшим из-за недавней операции лицом и перебинтованной головой попробовал сесть, но был тут же остановлен. Привычно взяв пульт, Рене приподняла спинку, а сама одной ногой подтянула поближе стоявший около двери табурет. Шум колёсиков привлёк внимание мистера Джошера. Он глянул вниз – туда, где обутая в жёлтую обувь нога упёрлась в металлическую опору кровати – и удовлетворённо кивнул.

– «Вишенки».

Рене приподняла брови, отвлекаясь от чтения записей ночной смены, и взглянула на своего пациента.

– Что, простите?

– Вы сегодня надели «вишенки», – как ни в чём не бывало продолжил мистер Джошер, а затем указал на её обувь. – Почитал о вас на больничном форуме… Ну и в сети, конечно. Когда разрешаешь кому-то вскроить себе череп, лучше знать об этом человеке побольше. Правда?

Он весело хохотнул, не замечая застывшего взгляда Рене.

– Неужели? – медленно произнесла она, хотя не сомневалась, что прозвучит следом.

– Да. Вот и узнал про счастливые «вишенки», а заодно, что вы внучка самого Максимильена Роше. Такая честь! После этого у меня исчезли последние сомнения, ведь у такого гения не может быть…

– Что же, как я вижу, речевые навыки интактны, – торопливо перебила Рене, не желая в очередной раз выслушивать сентенции о бездарностях, яблоках и яблонях, а потом ещё целый кювез стереотипов. Она скованно улыбнулась и отложила планшет. – Область, в которой происходили припадки, располагалась рядом с речевым центром, однако нам с профессором Хэмилтоном удалось иссечь её, не затронув когнитивную активность. Это хорошо.

Рене приступила к стандартному осмотру, записывая данные с аппаратуры и поясняя свои действия как-то неожиданно резко замолчавшему пациенту. Он внимательно за ней следил, отвечал на вопросы, но больше не делал попыток заговорить самому. Только когда наконец был заполнен последний пункт стандартной анкеты, мистер Джошер пошевелился и пожевал губами, словно раздумывал о чём-то. Рене же поднялась, чтобы попрощаться.

– Ещё несколько дней возможны головокружения…

– Правду пишут, что с вашим приходом становится легче, – внезапно заметил он и посмотрел в окно, где уже вовсю разгорался новый день.