– А ты бы приехала тогда?

– Я бы приехала в любом случае, – раздражённо откликнулась она и сделала новый глоток. Давно следовало бы остановиться, потому что в голове уже неприятно шумело, но Рене отчаянно требовалось занять свои руки. И рот. Пока не сболтнула чего-нибудь лишнего. Покрутив на донышке остаток из фруктов и специй, она зачем-то шмыгнула носом и договорила: – Возможно, я скажу нечто кощунственное, но ты дорог многим, независимо от навешенных тобой ярлыков.

Рене хотела добавить что-то ещё, но в этот момент телефон завибрировал особенно настойчиво. Закатив глаза, она пробормотала:

– Ответь ей уже. Звонит целый день.

– Зачем мне это?

– Потому что таковы правила вежливости, – начала было она, но увидела недоумённо вскинутые брови и, не выдержав, рассмеялась.

Действительно, глупость какая. Рене покачала головой. Давно пора было запомнить, что воспитание и доктор Ланг лежали на противоположных концах прямой. Неожиданно Рене гулко стукнула бокалом о столешницу и небрежно заметила:

– Я тебе тоже звонила.

Энтони медленно повернул голову, а затем поджал губы.

– Довольно нелогичное решение, – заметил он.

– А по мне, так весьма предсказуемое. Ты даже имени мне не дал, только фото.

– Так тебя это обидело? – неожиданно рассмеялся Тони, а затем повернулся к ней. Он закинул ногу на ногу и неожиданно самодовольно уставился на смущённую Рене.

– Нет, – соврала она насупившись. Ланг, конечно же, не поверил.

– Роза пахнет розой, хоть розой назови её. Хоть нет, – пожал он плечами. – Не видел смысла подписывать. Зачем, если я с первого же взгляда или трёх нот пойму, кто мне звонит?

Рене промолчала. Не сказать, что такой ответ её как-то смягчил, но аргумент показался дельным. Впрочем, не настолько, чтобы немедленно извиняться за непонятную для Энтони вспыльчивость. Он же какое-то время разглядывал, как Рене мелкими глотками цедила оставшийся глинтвейн, а потом внезапно спросил:

– Почему ты не играешь?

– Я не умею.

– Так, давай научу. – Тони предложил это настолько естественно, словно он каждый день обучал слегка нетрезвых девиц премудростям американского пула.

– Не думаю, что хочу, – насупилась Рене, но тут же вздрогнула, стоило Лангу стремительно наклониться вперед и бесцеремонно упереться ладонями в её кресло.

– Как можно не хотеть того, чего даже не знаешь? – спросил он тихо и нахально ухмыльнулся. Но в Рене плескалось уже достаточно вина, чтобы осклабиться в ответ, а затем приблизить своё лицо к бледной физиономии Энтони так близко, что их носы едва не стукнулись друг о друга.