Миролюб зло выдохнул и потряс головой.

– Это лишь догадки, хванец. Как точно узнать?

– Должны быть свитки. Вспомни, не видел ли ты где такие же письмена?

Мне показалось, что после этих слов Миролюб замешкался – всего на секунду, но все же. Я бросила быстрый взгляд на Альгидраса, чтобы понять, заметил ли он эту заминку, но хванец смотрел в пол и пропустил то, как на миг сузились глаза княжича, а потом Миролюб спросил:

– А ты откуда старокварский знаешь?

– Я – тот, кто ведает, княжич. Младший сын, которому передают знания в роду.

– Но почему кварский?

Альгидрас усмехнулся.

– Не только. Я много языков знаю. А кварский и хванский похожи.

Я вновь внимательно посмотрела на Альгидраса. Хванский язык не был похож ни на один из слышанных мною ранее. И если они схожи с кварским, то это может означать, что оба эти языка принадлежат к одной языковой группе. И значит, когда-то вполне могли быть вообще одним языком, на котором говорил один народ. Я мысленно поставила себе галочку попытаться выяснить подробнее историю хотя бы хванов, коль уж желающих рассказать про кваров здесь немного.

Миролюб вновь пожевал губу, бросил на Альгидраса еще один сочувствующий взгляд и медленно проговорил:

– Как оправишься, в Каменицу поезжай, хванец. Будут тебе свитки.

Альгидрас вскинул голову так резко, что я невольно поморщилась. Влажная тряпица вновь соскользнула с напряженных плеч, однако хванец даже не заметил.

– У тебя свитки есть? На старокварском?

Альгидрас осторожно встал, придерживаясь рукой за стену. Мой взгляд зацепился за кожаный шнурок на его шее. Помнится, в нашу первую встречу я задалась вопросом, что же висит на шнурке, уходящем за ворот его рубахи. И вот теперь передо мной была небольшая резная бусина, кажется, похожая на те, что он подарил Злате. В тусклом свете невозможно было рассмотреть нормально. Альгидрас покачнулся, бусина мотнулась из стороны в сторону, и я очнулась. Первым моим желанием было броситься к хванцу и поддержать. И я почти сделала движение навстречу, только вдруг смутилась от того, что он неодет, а я собираюсь за него хвататься, тем более на глазах у Миролюба. К тому же сам Миролюб по-прежнему стоял у стены и не делал попыток подхватить раненого.

Я замерла и осмелилась поднять взгляд на Альгидраса. Между нами было меньше полуметра. В дрожащем свете лампы Альгидрас в упор смотрел на княжича, точно взял того на прицел. Тишину нарушало лишь его сорванное дыхание. И в этот миг я вдруг поняла, что меня едва не смывает волной нервной надежды. И она совсем не моя.

– Отвечай, княжич! – произнес Альгидрас таким тоном, словно выше него тут никого по рангу не было.

Миролюб не обратил никакого внимания на приказной тон.

– Чего у меня только нет, хванец, – не отводя взгляда, ответил он. – Приезжай. Все покажу.

Ну не могла же я всерьез рассчитывать, что кто-то начнет открывать тайны при мне? Я и так, признаться, была сильно удивлена, что эти двое наговорили уже столько всего, что не предназначалось для посторонних ушей. Неужели они оба настолько мне доверяют? Или же Миролюб прикопает меня в ближайшей рощице? Я нервно усмехнулась и покосилась на Альгидраса, встретив такой же вороватый взгляд. Миролюб кашлянул, и Альгидрас многозначительно на него посмотрел, ясно давая понять, что нам пора бы и честь знать.