Но я плыла дальше. Вокруг сгущалась океанская тьма. Давление росло и пыталось раздавить его кислородный пузырь в лепешку: мне приходилось снова и снова его поддувать. Только эта прослойка воздуха и сохраняла ему жизнь.

Вода омывала мое тело, хвост яростно работал, сердце качало тепло, которое вряд ли смогло бы долго противостоять стуже океанских глубин. Воздух в моих легких – тот, что не уходил на поддержание человеческой жизни, – тоже сжимался.

– Неужели это конец? Ты хочешь меня убить? – в отчаянье спросил он, пытаясь перекричать рев воды.

– Я хочу открыть тебе глаза! – проорала я в ответ и поплыла дальше, выше и выше, выше наших городов, выше тех мест, куда не проникал даже самый яркий солнечный свет и где моя жировая броня с трудом выдерживала натиск холода – выше, еще и еще…

Наконец мы очутились в кромешной тьме.

– Не на что тут смотреть, – пробормотал Деметрий, стуча зубами. На такой глубине его не спас бы даже греющий краб. В нашем распоряжении были считаные мгновенья.

– Здесь, в холоде и темноте, киты учатся видеть свою истинную сущность.

– Ваша истинная сущность – непроглядная тьма? – растерялся человек.

– Нет, тьма – это твоя истинная сущность! Я все вижу благодаря эхолокации, а ты… Оставшись наедине с тьмой, ты сольешься с ней, превратишься в ничто. Потому что ты и есть тьма. А я плаваю в ней и по-прежнему знаю, кто я, Деметрий!

По его молчанию было ясно, что он удивлен не меньше моего.

Я назвала его по имени.

– Ты говоришь, как он, – тихо произнес Деметрий. – Именно так выражаются люди, которые хотят ему подражать и творят зло его именем. Когда слишком долго борешься с дьяволом, сам превращаешься в дьявола.

– А может, только дьявол и может его одолеть, – сказала я.

– Кто тогда одержит победу, Вирсавия? Кто уцелеет на этой войне? Не дьявол ли?..

На миг в океане не осталось никого и ничего. Только тьма. Каждый из нас был наедине с собой.

И с теми чертями, что таились на глубине.

24

– То есть мы должны поверить, что одинединственный корабль уничтожил пятьдесят китов? – вопросила капитан с понятным и справедливым презрением в голосе. – Один-единственный корабль Тоби Вика?

– Человек так считает, – ответила я, не обращая внимания на негодующий взгляд Трежер и задумчивый, но все еще немного испуганный взгляд Виллем. Они как будто поверили, хоть и с трудом, что я хотела припугнуть Деметрия и поэтому унесла его в небо. Поступок с моей стороны был очень, очень своевольный – на грани неповиновения, – и капитан, несомненно, когда-нибудь его мне припомнит.

– Еще он считает, что мы плывем прямиком в расставленную Тоби Виком западню. Тот пытается заманить нас в ловушку и уничтожить.