Бандиты в нашем доме
Через день мне надо ехать с отчетами по работе агентства в Киев вместе с Оливье. Позвонил Засядько. Договорился о встрече в кафе, где мы встречались раньше. По телефону много не разговаривали. В Киеве при встрече Степан Юрьевич вручил мне удостоверение своего помощника. Я ему доложил, что появилась возможность усилить наши позиции в условиях приближающихся президентских выборов.
— Освобождается должность заместителя начальника областного управления милиции. Вы с начальником в очень хороших отношениях. Можно на эту должность рекомендовать начальника районного отдела подполковника Любченко, а на его место поставить заместителя, который уже засиделся на своей должности. Таким образом, мы можем влиять на предвыборную ситуацию в области и в районе города.
Засядько очень внимательно выслушал. Записал данные по каждому.
— Вы в них уверены?
— Степан Юрьевич, сейчас уверенным быть нельзя ни в ком. А в некоторых ситуациях и самому приходится крутиться. Но пока Вы депутат, то они знают с какой горы ветер дует. Они обратились ко мне потому, что знают — я Ваш помощник. Считайте, они обратились за поддержкой к Вам. Безусловно, что если им отказать, то они все равно будут прорываться, но только будут уверены в нашей беспомощности. Они ищут сильную руку и могучее плечо. Верность, хотя бы на год, Вам будет обеспечена. А дальше, кем Вы будете в Верховной Раде. На меня не смотрите. Я совсем другой случай.
— То, что ты не такой, то я об этом знаю. Но меня это устраивает даже больше. Я постараюсь решить этот вопрос.
Мы еще поговорили о ситуации в стране, области и городе, и разъехались каждый по своим делам. Я заехал, забрал Оливье. Погода достаточно холодная, дорога местами терпимая, а в основном разбита. Поэтому ехали не торопясь, обсуждая отдельные проекты, бизнес-планы. К моему удивлению, женщины и девушки Оливье не интересовали. Но его не интересовали и мужчины. На мое замечание и недоумение Оливье заявил, что его интересует его ноутбук.
— Он мне заменяет всех. А за заботу спасибо. Если мне что-то или кто-то будет нужен, то я обращусь за советом, — на этом прения мы закончили.
Через неделю Степан Юрьевич мне позвонил с известием, что переговоры завершены. Результат ожидается положительный. Любченко эту новость воспринял без эмоций, как само собой разумеющееся. Мне даже стало обидно. Или он решил, что посадил меня на большой крючок. Не дождавшись слов благодарности, я в конце разговора посоветовал ему почитать внимательно сказку о рыбаке и золотой рыбке. После чего повесил трубку. Он перезвонил через час. Вероятно, искал эту сказку и читал ее. Правда, извинился. Сказал, что у него находились люди, и он не мог при них вылить на меня ведро своей благодарности. В ответ я ему довел результат по его расследованию. О том, что я все квартиры подарил городу, и все проблемы пусть теперь решают коммунальщики города в лице их ЖЭКа. На другом конце телефона Любченко аж захлебнулся от удивления.
— Вы что, подарили безвозмездно городу восемь квартир?
— Вы поняли меня абсолютно правильно. На общую сумму почти триста пятьдесят тысяч долларов. Поэтому все вопросы закрыты полностью. А Вам, успехов в Вашей работе, — и закончил разговор.
Назначение состоялось, а через неделю Любченко и Токаренко приехали ко мне с бутылкой коньяка и лимоном. Коньяк мы выпили. Лимон съели. Я получил от каждого из них приглашение приезжать, если появятся какие-либо вопросы. Я им скромно напомнил, что являюсь представителем Леонида Даниловича Кучмы на предстоящих выборах и выразил уверенность, что они приложат максимум усилий, что бы Президент Украины оказался избран на второй срок. Они даже на меня слегка обиделись, что я мог предположить что-то другое. Но информацию о том, что я являюсь представителем Президента, ухватили сразу. На этой ноте и расстались. Мы с Леной по два-три раза в месяц ездили в Киев. Светились, что бы нас ни забыли. Нас не забыли, но встречали, хоть приветливо, но по разному.
Прошел июнь. Тихо, спокойно, благочинно. Лена, Егор, теща с тестем почти целый день трудились во дворе, сажая какие-то кусты и деревья. Мы перед заселением завезли на эту нашу стройплощадку перед домом сорок КАМАЗов земли из заброшенного курятника. Все это экскаватором перекопали, разровняли. А теперь вся семья воевала с бурьяном и другой сорной травой, которая вылезала непрерывно. Первые месяцы я нанимал людей, которые что-то делали, что-то сажали, что-то выдирали. Но бурьян лез сплошным ковром, забивая все полезное, что мы сажали. Короче, домашние будни, тишь и гладь, и Божья благодать.
На ночь на втором этаже открывали два окна. Очень душно. Седьмого июля ночью к нам в нашу спальню влетел Николай Петрович с криком:
— У нас бандиты! — и помчался, насколько позволяло ему здоровье, по лестнице вниз.
Я, как был в плавках, вылетел из спальни, приказал Лене идти в спальню к Егору. Опускаясь по лестнице вниз, искал взглядом, ну хоть что-нибудь из того, что можно использовать как оружие. Но по закону подлости под руку ничего не попадало. Где-то четыре часа утра. Только рассвело. Свет на втором этаже я включил на бегу, а первый этаж хоть и просматривался, но в полумраке. Николай Петрович стоял на лестничной площадке между первым и вторым этажом.
— Их трое, — выдохнул он. Я и сам это видел. — Один залез в открытое окно через балкон, и открыл двери двоим.
— Он через мое открытое окно залез. Я услышал, как моя дверь хлопнула.
Но меня все это не интересовало. В прихожей перед лестницей стояло три парня. Или зрение у меня обострилось или наступал рассвет. Один из них, который стоял в середине, одетый в рубашку с коротким рукавом, держал в руке револьвер типа «наган». Второй в просторной куртке-ветровке, поигрывал вполне приличным ножом, а третий, в тонком свитере, держал в руках веревку и несколько больших полиэтиленовых пакетов.