Бистро с веселеньким навесом над дверью было совсем рядом с аптекой. Внутри было сумрачно и не особенно уютно, но на тротуаре перед ним стояли два или три металлических столика и несколько плетеных стульев, выкрашенных в ярко-красный цвет. Рядом в синих кадках застыли, словно часовые, низенькие подстриженные деревца. Мы уселись за столик на залитой солнцем улице.
Он аккуратно разложил свои пакеты на свободном стуле.
– Что будем пить?
– Как вы думаете, у них есть кофе?
– Конечно.
Он оказался прав. Кофе прибыло в больших желтых чашках с тремя прямоугольными кусочками сахара в каждом блюдце.
Теперь, когда мы сидели друг против друга, мой спутник, казалось, снова наглухо закрылся щитом чисто английской застенчивости. Изо всей силы вертя ложечкой в чашке, он сказал:
– Мое имя Блейк. Уильям Блейк.
Он произнес свое имя с каким-то вызовом.
– Прекрасное имя, верно? – сказала я. – А мое всего лишь Белинда Мартин. Уменьшительное – Линда, оно же ласкательное, как говорила моя мама.
– Спасибо, – улыбнулся он.
– За что? За то, что сказала вам свое имя?
– О да, конечно. Но главным образом за то, что вы не стали цитировать «Песни невинности», сложенные моим тезкой:
Или еще знаменитое:
Вот так, вы не поверите, сколько моих знакомых не могут устоять перед искушением.
Я засмеялась.
– Действительно соблазнительно. Предпочитаю тигров. Нет, спасибо, мистер Блейк, – сказала я, глядя на сигарету, которую он мне предложил. – Не курю.
– Не против, если я закурю?
– Конечно нет.
Он вопросительно посмотрел на меня, зажигая сигарету: