– Эй, Хендрик, – позвал я. – Ты меня слышишь?

Он поднял голову. Как я и думал, зрелище оказалось не для слабонервных. Его лицо было окровавлено и изуродовано до крайности. Но, несмотря ни это, он ухмыльнулся, когда понял, кто перед ним.

– А-а, это ты, Илайя… Я тебя предупреждал… Но ты все равно попался…

По понятным причинам у него изменилась дикция, и я с трудом разбирал слова.

– О чем ты предупреждал?

– Твоя сирена, глупец… Она пришла за тобой… Теперь ее пение тебя не отпустит… И все-таки дам последний совет… Беги, дурак, пока не поздно… Больше ничем не могу помочь…

– Я здесь не для этого. Расскажи им все, что ты знаешь, и я постараюсь сделать так, чтобы тебя освободили.

Он покачал головой:

– Ты не понимаешь… Условиями сделки такая свобода не предусмотрена.

– Если не расскажешь, они будут пытать тебя, пока ты не сдохнешь.

Он снизошел до еще одного короткого монолога.

– Они не могут меня убить, проклятый кретин. Плавание продлится вечность, если не поддаваться пению сирен, а я ему не поддамся… Я буду возвращаться снова и снова, пока не заплачу все свои долги… и пока будет с кем поменяться.

Я вдруг почувствовал, какая пропасть нас разделяет. Он был избит и, возможно, уже искалечен – и при этом его пытка только начиналась. Тем не менее он смотрел на меня чуть ли не с жалостью, считал «Илайю» несчастным, обманутым существом, хуже того – жертвой самоубийственной слепоты, которая по глупости отказывалась от права на вечность. А кого видел в нем я? Безумца, способного заразить своим безумием каждого, кто попадет в паутину слов и необъяснимых обстоятельств? Нет, только не безумца. Может быть, фанатика. И, хоть убей, я не мог вызвать в себе ни капли жалости или сочувствия по отношению к нему. Странным образом он находился за пределами человеческого сострадания, а значит, и человеческой уязвимости. И никакие, даже жесточайшие пытки и боль не могли прервать его вечного плавания. Мне стало ясно, что «мальчики» даром теряют время.

Но Ирка считала иначе.

Мы сидели на камнях в том месте мыса, где начинался спуск к пристани.

Судно, стоявшее на якоре в бухте, выглядело здесь абсолютно инородным телом, а то и голограммой из другой жизни. Не знаю, что привиделось Хендрику на рассвете, но «шхуна» оказалась вполне современной моторной яхтой – сорокаметровой «Calma III», спущенной с верфи Maiora. Силовая установка – два двигателя «Friedrichshafen» суммарной мощностью 7500 лошадиных сил. Круизная скорость – двадцать четыре узла. Стоимость аренды – более ста тысяч евро в неделю. Правда, эти подробности я узнал немного позже, из Интернета. А тогда, при первом взгляде на яхту, я просто обалдел.

– Ты все-таки подцепила миллиардера.

– Брось, ты не видел яхты миллиардеров.

– Тогда откуда?

– Я же сказала, высокие ставки. Ты видишь перед собой все мои сбережения плюс банковский кредит. Магазин продан, машина тоже. Дом заложен.