— Собака брешет.

— Когда?

— Этой ночью.

— И кто ж на такое злодейство покусился?

— Говорят, я…

— Ты?! — окончательно запутался мой денщик, снимая папаху и вытирая взмокший лоб платочком. — Да не, как ты её мог покрасть, ты ж энтой ночью на свиданку к своей крале бегал!

— Вот именно.

— Ну так, может, у тебя свидетели есть?

— Есть, — подумав, подтвердил я. — Целых два упыря-патриота, Моня и Шлёма. Засвидетельствуют, что пожелаешь! Но на Библии клясться не станут, пальцы обжечь побоятся…

Прохор открыл было рот для ответных аргументов, подумал и захлопнул его обратно. Крыть нечем, упырей в суд свидетелями не вызовешь, да и будет ли этот суд? Самосуд будет, дядя меня просто прибьёт, тихо, без позора, по-родственному…

— Куда ни кинь, всё клин. Уж лучше б ты и впрямь за границу утёк, хлопчик…

— Визы нет, и паспорт в дядиной канцелярии, — соврал я, опуская седло на землю и присаживаясь сверху. — Давай попробую рассказать тебе всё по порядку. Только ты не перебивай, все вопросы и комментарии — в конце, договорились?

— Отчего ж нет, ясен свет?! Разве я с тобой в ссоре, что не выслушаю в горе? А захочешь всплакнуть, так ложись мне на грудь, без стыда да кокетства, вспоминая детство, и…

— …и хватит! Не надо порывистого фанатизма, я и так всё расскажу, только по порядку. Ну, короче, в полночь сидим мы с Катенькой на кладбище…

Я выложил ему всё. Абсолютно всё, ничего не тая и не скрывая, ни главного, ни второстепенного, ни деталей. Мне надоело молчать, врать, недоговаривать и притворствовать. Надо было выговориться, выплеснуть из себя все сумасшедшие мысли, чёрные печали, горечь вечных расставаний с любимой, немыслимые приказы дяди, постоянную беготню за ускользающим счастьем и нескончаемый бой со всеми силами тьмы, которым кто-то по запарке дал выходной, выпустив из пекла! Прохору пришлось дважды обмахивать меня полотенцем, сбивая лишний пар. Отдать должное моему денщику — он и слушать умеет, и сочувствовать, и плохого в случае нужды не посоветует.

— Да-а, обложился ты, паря, загадками со всех сторон, как енот охотничьими псами, а псы блохами!

— Утешил…

— Однако ж один совет дам: к Хозяйке под землю иди! Куды тебе ещё деваться? А там, у ненаглядной своей за пазухой, как-нибудь уж грозу переждёшь…

Хм, пожалуй, я перехвалил его мудрые советы, в последнее время они что-то становятся однообразными. Тем более что идти мне теперь было не к кому — сдала меня любимая, со всеми потрохами сдала…

— Не примет Катя.