— Кадал, Кадал.

Его тело окоченело. В полумраке я увидел у него на лице кровь, выступившую из раны рядом с волосами. На ощупь это казалось порезом. Мои онемевшие пальцы не могли больше ничего нащупать на мокрой коже. Намокшая туника не расстегивалась, наконец застежки поддались, и под одеждой показалось тело.

Увидев скрытую туникой рану, можно было не щупать пульс. Я накинул обратно промокшую ткань, словно ему станет теплее, и сел на корточки. Только тогда я заметил, что от замка к тропинке шли люди.

Утер обогнул скалу с такой легкостью, словно гулял по дворцу. Он держал наготове меч, накидка намотана на левую руку. За ним, бледный, как привидение, шагал Ульфин.

Король наклонился надо мной и несколько мгновений молчал.

— Мертв? — проговорил он в конце концов.

— Да.

— А Джордан?

— Тоже, наверное. Иначе Кадал не дополз бы сюда, чтобы предупредить нас.

— А Бритаэль?

— Мертв.

— Ты знал об этом вчера вечером?

— Нет.

— А о смерти Горлуа?

— Нет.

— Если бы ты был пророком, как ты утверждаешь, то знал бы, — в его голосе послышалась горечь. Я посмотрел на его снизу. Лицо спокойное, горячность покинула его, глаза, серые в тусклом свете, затопила усталость.

— Я говорил тебе, надо довериться судьбе и времени. Оно пришло, это время. Мы победили. — Мой ответ был кратким.

— Если бы мы подождали до завтра, то эти люди и твой слуга остались бы живы, Горлуа погиб бы в бою, а его жена была бы вдовой... Она была бы моей, и никто не шептался бы у меня за спиной, обвиняя в их смерти меня.

— Завтра ты зачал бы другого ребенка.

— Законного, — поспешил вставить он. — Не побочного, каким он был зачат сегодня. Клянусь головой Митры, ты думаешь, наши имена останутся незапятнанными после того, что случилось сегодня ночью? Даже если мы через неделю поженимся, ты представляешь, что скажут люди? Что я убийца Горлуа. А некоторые поверят, что ребенок и в самом деле его, как она говорила.