— Обрадуй Поттера, поганная грязнокровка. Вся моя семья мертва, остался лишь я! Я ненавижу себя за то, что проявил слабость по отношению к тебе. Отец был прав. Все его слова были абсолютной правдой! — в серых глазах сверкнули молнии, которые заставили Гермиону вздрогнуть и отойти на шаг назад, кожу пробило мощным током.

Его слова продолжали резать её сердце, одно ранение за другим.

— Они живы, Малфой. Я вытащила их с Поттером, который как ты говоришь ненавидит тебя! Но он, черт возьми, взял и помог мне вытащить твою мать и тете, которая пыталась убить его. И твоего отца убил не он, а Рон, и это вышло случайно. — прошептала она, кусая нижнюю губу, слёзы текли по щекам.

Она собралась аппарировать, но была остановлена ледяной рукой.

— Отпусти. Поганная грязнокровка не заслуживает даже твоих прикосновений, — она плакала, чувствую, как что-то внутри снова ломается.

Она ощущала такую боль, какую не чувствовала даже, когда потеряла родителей.

— Гермиона…, я…, — начал Драко, но она лишь замотала головой из стороны в сторону, не желая слушать низкий с хрипотцой голос, вызывающий мурашки по коже.

Она смотрела в пол, не в силах взглянуть в серые глаза, которые были такими чужими.

— Ты никогда не измениться, Малфой. Я знаю это, и я всё равно продолжаю любить тебя.– хриплый голос разрушил минутную тишину, она почувствовала, как Драко положив свои руки ей на плечи и притянул к себе.

Но когда она почувствовала его руки, тонкие пальцы, поднимающие её голову за подбородок, судорожно выдохнула.

Такие грязные, такие запретные прикосновения.

— Наша любовь ненормальная, Гермиона. Я никакой не принц, а ты не принцесса и мы не в сказке. В жизни редко бывают хорошие концы, но я не хочу, чтобы из-за такого ублюдка, как я, ты чувствовала боль, я не хочу ломать тебя. — он заставил её посмотреть в свои глаза и она увидела в них абсолютное сожаление, боль и любовь.

— Однажды, я стёр тебе память о себе, заставив думать, что ты ненавидишь меня и ушел, прихватив с собой Поттера. Наверное, так было бы лучше. — продолжил слизеринец, заставляя Гермиону снова плакать. Горячие слёзы текли по бледным щекам.

Он приблизился к её лицу, замерев на несколько секунд, пытаясь запомнить каждую черту её лица, а после накрыл покусаные соленые губу своими ледяными. Она задрожала, ощущая такие запретные и грязные прикосновения.

Отстранившись, он облизал губу, чувствуя привкус кофе и корицы. Он не хотел забывать его, но должен был отпустить её, отпустить ту, которую любит навсегда, заставить ненавидеть.

Драко достал палочку из мантии, не отрывая взгляда от карих глаз, не прерывая зрительного контакта. Она смотрела с непониманием.

— Обливэйт!

–––––

И сердце больше не стучит,

И в сердце снова пустота.