Шубин смотрел сквозь нее, погруженный в звуки чужого языка; вот что значит стимул, подумала Ольга. Выучит, за месяц выучит.

Дима медитировал. Кассета номер пять, «Любовь». «Вы знаете статистику? – Ду ю нау зе статистик? – Из семидесяти женщин пятьдесят изменяют! – Фром зе севенти вумен фивти фуллчит! – А как насчет верного мужчины? – Вы найдете одного в зоопарке. – Ю вилл файнд ван ин зе зоо! – Самцы в клетках, как правило, верны… – Где ты провела вечер, дорогая? – Не твое дело. Я не могу видеть тебя, ты дерьмо! – Шлюха! – Негодяй! – Иди к черту!»

– Стрелец, – говорил Славик с придыханием, – после тюрьмы уже и бегать не мог. Мне папка рассказывал… Все бегают, а он стоит! Но удар у него был пушечный. Пас ему отдадут, или там стандартное, так он сразу забивает. Сколько дают, столько забивает!

Женька переобувался.

Ему виделось зеленое поле, посреди которого стоит раскладной стул. Некто в форме сидит, читает газету, в то время как вокруг носятся, сбивают друг друга, отбирают мяч…

Свисток судьи – штрафной.

Игрок – легендарный Эдуард Стрельцов – встает со стола, аккуратно складывает газету, медленно, пешком, идет к мячу…

Соперники, стоящие в «стенке», бледнеют и прячутся друг за друга. Закрывают в ужасе глаза.

Удар! Стенка разлетается, мяч летит, как из пушки, виляет по немыслимой траектории, уходит прямо из рук вратаря, влетает в «девятку»… Рвет сетку ворот…

– А еще говорят, что ему запрещали бить пенальти! – бубнил Славка. – Потому что он мог ударом убить вратаря!

– Врут, наверное, – сказал Женька нарочито равнодушным голосом.

…Вечером выстирал форму.

Вывесил на балкон сушиться.

– Скажите, пожалуйста, вы бы хотели эмигрировать в Америку? Получить визу, легальную работу, жилье?

– А что, можно? – оживился молодой парень.

– Я б хотів, тільки мене там не чекають… – промямлил другой.

– Да куда угодно, – разраженно признался пожилой мужчина.

– Що ви! Я хочу жити у своїй країні! Це моя вітчизна…

– Я поеду. У меня уже там брат с женой устроились.

– А мне вообще не нравится жить в этой стране…