Он постоял, изучая пол, а потом поднял голову и посмотрел на меня, обуздав свой гнев, снова до безумия спокойный.

– Но ты сильно осложнила дело. Теперь труднее будет обеспечивать тебе безопасность и удерживать Малика.

Я всплеснула руками в притворном ужасе.

– Тысяча извинений! У меня не было намерения усложнить жизнь тебе, а для меня все и так легко и безоблачно! Настоящие каникулы, правда?

На последних словах голос у меня задрожал, а на глаза навернулись слезы.

С тяжелым вздохом Каден подошел ко мне.

– Дай-ка я осмотрю твои руки.

Я тоже посмотрела. Они были покрыты кровью и до сих пор дрожали.

Пальцы горели, на трех ногти были вырваны до мяса, а на левой руке два пальца – видимо, сломанные – уже распухли и посинели. Я изодрала Малика и остальных так, как будто мои пальцы были из закаленной стали. Единственное мое оружие.

Я внимательно всмотрелась в лицо Кадена. Он с самого начала знал, что это они убили Грету.

– Сколько крови на твоих руках, Каден? Скольких ты убил? – Я удивилась, что не задала этого вопроса до сих пор. Он убийца. Смерть – его ремесло, но до чего же умело он притворялся.

Он не ответил, только сильнее сжал зубы.

– Скольких? – настойчиво повторила я.

– Их было очень много.

– Так много, что потерял счет.

Морщинки в уголках его глаз сделались глубже. Он хотел взять меня за руку, но я ее отдернула.

– Убирайся, Каден. Возможно, я твоя пленница, но не твоя потаскуха.

Раны от моих слов оказались глубже, чем царапины на шее. В глазах Кадена мелькнул гнев, спокойствия как не бывало. Он развернулся кругом и стремительно выскочил, хлопнув дверью.

Мне хотелось одного – упасть на пол и съежиться, чтобы занимать как можно меньше места. Но в дверь тихо постучали, и она приоткрылась. На пороге стояла Дихара. Она вошла, протягивая миску с душистой водой и плавающими в ней листьями.

– Для твоих рук. Чтобы не загноились пальцы.