— Роберт…
— А потом Марина просто взяла и ушла, — у меня в груди всё пылало от злости. — Я так не могу, Драми. Не могу взять и все бросить. А она смогла. Вот и хочу посмотреть ей в глаза и понять, что вообще, нахрен, между нами было? Какого демона она сбежала от меня на другой конец света?
Некоторое время Дочь Моисея молчала не отходя от меня.
— Я отпущу тебя, — сказала она. — Отпущу, если пообещаешь больше не убегать от правды.
Развернувшись, я обнял Драмину, не как надежного друга, а как девушку, прошедшую со мной через тернии судьбы. Мы вместе бились с Заражёнными, с огненными демонами Ордо, прошли через горнило войны в Питере 2045-го. Она умерла и возродилась отчасти из-за меня, но даже после всего этого не отвернулась. И она всё это время ничего не просила взамен. Просто шла и поддерживала во всем, как могла.
— Я помню твои слова, Драми, — сказал я, боясь смотреть в глаза девушки. — Там, в Питере на набережной, ты сказала всё правильно. Однажды мое сердце станет свободным и я снова смогу полюбить. Но пока в груди у меня растут корни Марины, я боюсь… боюсь причинить тебе боль, Драми.
— Знаю, — она уперлась лбом мне в грудь. — Роберт, я же всегда смотрела тебе в спину. Куда бы мы не пошли, я видела, как ты смотришь на меня. Ты… слишком честный.
Я поцеловал девушку в лоб. Это еще не близость, но уже не просто дружеский знак внимания. Большего я пока себе позволить не могу.
— Я никогда не слушал, что вы мне там говорили, — сказал я, разрывая наши объятья. Лицо Драмины было заплаканным. Я стер слезы с ее щек. — Куда бы мы не пошли. Ты, я, остальные. В экспедицию, в Ордо, к черту на рога. Я всегда смотрю, что люди делают, а не что говорят. Я всем даю шанс показать себя, выдавая кредит доверия. Пантелей его не оправдал. Ганс его не оправдал. Нури его не оправдала. И только ты, Костас, Люци и Эша делали то, что говорили, и даже больше. С Мариной точно так же. За нее говорят ее дела. Просто пришло время расставить, наконец, все точки над “i”. Я знаю, как получить ответы.
Наш разговор с Драминой был бесцеремонно прерван.
— Нашел! — Костас влетел в палату с конвертом в руках. — Письмо от Ассоциации у хозяйки пансионата лежало.
Тут до него всё дошло.
— Ой… я… я в машине подожду, — богатырь сделал шаг и остановился. — Вы бы, ребят, хоть закрылись для приличия.
Мы с Драминой смотрели друг другу в глаза и улыбались. Слова нам больше не нужны. Мы и так понимаем друг друга. Когда я снова вернусь в Академию, я знаю — она примет… любой мой ответ.
Федор затравленным зверем смотрел то на меня, то на стоящего за моей спиной богатыря. Чуйка у него работает отлично. Пройдоха сразу уловил разницу в силе между нами и им.
— Ты издеваешься, Кощей? — Федор нервно сглотнул. — Заявился в девять вечера тридцатого декабря и требуешь встречи с ведьмой, специализирующейся на родственных связях! Я, по-твоему, содержу притон для этих сирых и убогих?
— Мне. Нужна. Встреча, — повторил я уже в третий раз. — Плачу истинным серебром. Двадцать пять грамм тебе. И столько же ведьме, которая согласится помочь мне сегодня. Завтра меня уже не будет в городе.
Ничего не отвечая, Федор еще раз одарил нас недоверчивым взглядом и унесся в подсобку телемастерской. С моего прошлого визита обстановка тут нисколько не изменилась. Всё та же пыль на полках и куча давно устаревшего оборудования.
— Вот адрес. Скажи, что пришел от меня, — на стеклянную витрину у прилавка легла записка. — Зовут Аграфена. Ведьма из старых и матёрых. Она что-то вроде супервайзера у ведьм Челябинского региона. Короче, она следит за другими ведьмами. У Аграфены контракты с половиной Древних заключены. Обычно она всех гостей в шею гонит, но, уверен, ты с ней договоришься. Эта старуха просто помешана на деньгах.
Через полчаса мы с Костасом стояли на пороге квартиры в элитном жилом комплексе Челябинска. Бабулька жила не в загородном доме, а в царских хоромах прямо посреди города. Но дверь она открыла сама. Значит, зажала денег даже на прислугу.