– Нормально. У тебя есть пять минут?
– Да, а что случилось?
В голосе Саймона звучит тревога. С чего начать? Конечно, Дженис и Майк – далеко не идеальная пара, но, по крайней мере, она успокаивала себя тем, что семья у Саймона полная. У него за спиной надежный тыл, и, если будет нужно, мальчик всегда может вернуться в родное гнездо, чего он, разумеется, не сделал.
– Мама, ты почему молчишь?
– Я ушла от твоего отца. – (Тишина.) – Саймон, ты слышал, что я сказала?
– Ничего, помиритесь. Как всегда.
Он хочет, чтобы Дженис вернулась к Майку? И тут Дженис понимает, что в кои-то веки должна поговорить с сыном начистоту.
– Нет, не помиримся. Вернее, я с ним мириться не хочу. Я ушла насовсем и обратно не вернусь.
И снова долгая пауза. Дженис уже думала, что связь оборвалась, но вдруг в трубке раздается протяжный вздох.
– Ну что тут скажешь? Давно пора!
– Что?!
Дженис ушам своим не верит.
– Что слышала. – И после этого Саймона прорывает. – Ты хоть представляешь, каково мне было годами видеть, как он об тебя ноги вытирает? И не думай, будто я не догадываюсь, на ком все держалось и кто у нас улаживал все проблемы. Извини, мам, я и сам понимаю, что надо было чаще с тобой общаться и поддерживать тебя, но я на тебя жутко злился за то, что ты все это терпишь!
– Правда? – В голосе Дженис одновременно звучат и недоверие, и надежда.
– Чистая правда! Но я думал: что ни скажу, все без толку. Он тебя в грязь втаптывал, а я все ждал, когда же ты дашь ему отпор. И вот наконец не выдержал. Сил больше не было на это смотреть!
– Саймон… Сынок, прости меня, пожалуйста.
– Мам, хватит уже извиняться, ты не виновата! Ты у меня супер. Я только одного хотел: чтобы у тебя наконец глаза открылись. Папа придумает какую-нибудь ерунду и убеждает тебя, будто он кругом прав! Вот почему я с ним сейчас почти не вижусь. Не хочу, чтобы он и меня затягивал в свое зазеркалье.
– Можно у тебя кое-что спросить?
– Конечно, мам. Спрашивай что угодно.
– Тебе было очень тяжело в школе-пансионе? Ты винишь меня за то, что позволила тебя туда отправить?