Далеко не трезвые мужчины подошли к убийце, неуклюже схватили его за плечи и заставили подняться, аргументируя свои действия тем, что хозяин таверны приказал его выставить, а почему — лучше не спрашивать.
Убийца оглянулся и усмехнулся, явно догадавшись, кто к этому причастен.
— Нет проблем, я постою у выхода, — сказал он с легким американским акцентом.
Молодой человек знал, что убийца его не видит, однако не сомневался, что эта фраза предназначалась ему. Убийца будет ждать его на выходе, чтобы пустить ему пулю в висок, — вот что он имел в виду.
Дело приобрело скверный оборот, но внезапно произошло то, что дало молодому человеку шанс быстренько улизнуть. Когда убийца развернулся в сторону выхода, один из людей хозяина заведения резко толкнул его в спину и прокричал:
— А ну стоять, проклятый англичанин! Зря ты сюда заявился, потому что живым отсюда ты вряд ли уйдешь!
Молодой человек запоздало понял, в чем дело. В этом веке США еще не существовало, и все слышали не американский, а английский акцент. Девять лет назад закончилась Столетняя война, но англичан тут до сих пор не жаловали. Особенно таких подозрительных, как этот.
— Seriously[1]?! — насмешливо воскликнул убийца, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов. — Что бы ты знал, я не англичанин, а живым попробуй отсюда выбраться сам!
После этих слов он заехал мужику в челюсть. А потом на всякий случай заехал и второму. Кто-то заорал. Кто-то вскочил на ноги и кинулся с кулаками на убийцу. Не прошло и пяти секунд, как в таверне началась драка.
Молодой человек решил воспользоваться ситуацией и проскользнул к выходу. Убийца наверняка это заметил, однако это было уже неважно.
Он улизнул от него.
Опять.
Глава 1
НЬЮ-ЙОРК, 1922 ГОД
Дэнни с самого детства может видеть то, что не могут видеть обычные люди.
Впервые это случилось, когда ему было десять лет. Тогда он вместе с родителями гостил у родственников в Париже в небольшой квартирке на улице Лис. Заняться было решительно нечем, поэтому Дэнни просто сидел на подоконнике и глядел в окно.
По улицам гуляли дамы в плащах и широкополых шляпах, ступали мужчины в тёплых пальто, да нередко, скрипя колёсами, проезжали новомодные автомобили — словом, вид был вполне заурядный и неинтересный. Однако что-то вдруг зарябило, поплыло, покрывшись мутной серой пеленой, и из этого вида родился новый, который потряс Дэнни до глубины души. Мальчик так и подпрыгнул и едва не прилип к оконному стеклу, завороженно разглядывая то, что предстало его глазам.
Вместо улицы 1909 года он увидел какую-то другую улицу, словно сошедшую со старых фотографий. По дорогам стали проползать конные экипажи, привычные автомобили испарились, а вместо них появились дышащие паром машины, больше похожие на кареты без лошадей. Да и люди оказались совсем другими, точнее другой оказалась их одежда: мужчины ходили в трех пиджаках, надетых поверх друг друга (по крайней мере, так тогда показалось Дэнни), а женщины — в пышных многослойных платьях со множеством воланов и складок. Таким нарядам впору продаваться в антикварных лавках или вовсе висеть в музее, подумал тогда Дэнни.
Но это все же было не самое большое отличие. Самым большим отличием оказалась смена времени года: хмурая осень вдруг превратилась в сочное лето. Солнце заиграло бликами на окнах домов, деревья зашелестели изумрудной листвой, а небо засияло лазурью.
Дэнни с восхищением рассматривал новый невероятный вид и был им так увлечен, что даже не заметил, как в комнату вошла мама.