— Вижу, вы совсем не настроены говорить серьезно, — повернулась я обратно.

— Двести десять! — попытался торговаться он.

— Пожалуй, пойду. Вы случайно не знаете, барона Вампу уже выпустили из тюрьмы?

Граф подскочил в кресле как ужаленный.

— Этого выскочку? Зачем он вам?

— Предложу ему. Два умных человека всегда договорятся к взаимной выгоде… А он показался мне умным. Арендовал себе могилку на моем кладбище… Или, думаете, мне стоит сходить таки до этой самой Милисенты и попытаться договориться с ней?

— Ну хорошо, хорошо. Сколько вы хотите за свои фонари?

— Две тысячи марок!

— За штуку? Вы умеете шутить, госпожа Аджаи! Вот если за пять, то я бы еще подумал.

— За три штуки. Больше, к сожалению, у меня нет.

— Беру! — тут же согласился граф. — Но вы должны дать мне слово, что никому, кроме меня, не будете продавать такие фонари.

— Боюсь, это совершенно невыполнимое условие. Я вынуждена отказаться.

— Ну хотя бы, что не будете продавать их Милисенте Уффорд, хозяйке «Лилейной пастилы»!

— А это уже разумно. По рукам?

Мы обменялись рукопожатием, и фонари из моего кошеля переместились к графу, а деньги приписались к моему счету. Ещё несколько минут ушло на подписание договора, по которому граф обязывался покупать мои фонари по оговоренной цене, а я — их изготовлять не меньше трех штук в год.

— Кстати, вы не порекомендуете мне место, где можно купить хорошую повозку? — на прощание спросила я.

Граф усмехнулся.

— Попробуйте посмотреть за вашим домом, госпожа Аджаи.