Угроза возымела действие.

Диана тяжело поднялась на ноги. Под сверлящим взглядом хозяйки подняла ведро, тряпку, тщательно её отжала и принялась собирать с пола растёкшуюся воду. Кое-где та действительно просочилась сквозь щели в полу.

– Ещё раз подобное повторится, отправишься на улицу. И не посмотрю, что его высочество тебе покровительствует. Нам здесь ротозейки криворукие не нужны.

Ещё раз сверкнув гневным взглядом на поникшую девушку, Лурдес ушла.

Диана подхватила ведро с бултыхавшейся в нём тряпкой и направилась во вторую комнату.

Где-то через час она закончила работу, вышла во двор и тут же промокла до нитки под косыми струями дождя. Но грязную воду, помня наставления Тришки, честно вылила за свинарником. Прополоскала тряпку и оставила её сушиться на перекладине в кладовой.

После чего мокрая, голодная, усталая и готовая вот-вот сорваться в истерику поспешила на кухню.

Погасшая печь была еще теплой, и девушка прижалась к ней спиной. Едва не застонала от блаженства.

– Долгонько ты, – произнёс беззлобный женский голос.

У Дианы уже не осталось сил даже вздрогнуть от неожиданности. Она просто повернула голову на звук. На неё смотрела низенькая круглощёкая женщина в таком же тёмном платье в пол и повязанной вокруг головы косынке. Лицо у женщины было довольно симпатичным. А глаза улыбались, от чего вокруг них разбегались лучики морщинок.

– Меня зовут Аньес, я кухарка. Садись, – женщина указала на длинную лавку, стоящую у стола.

И Диана послушно оторвалась от печного тепла.

– Ешь, – Аньес отрезала от половины каравая большой ломоть и протянула девушке.

Та недоумённо приняла серый пористый хлеб. И это всё? Всё, что она заработала за несколько часов тяжёлого труда?

Видимо, прочитав недоумение в её взгляде, или же просто пожалев девушку, Аньес налила молока в щербатую глиняную кружку.

– Пей, – велела негромко, отворачиваясь от стола и возвращаясь к своим делам.

Диана поняла, что на этом щедрость кухарки исчерпана. Съела и выпила, что дали. Поблагодарила пожилую женщину и поплелась на выделенный чердак.

– Ничего. Просто я не привыкла к физическому труду, – успокаивала она себя, повторяя как мантру: – Завтра будет новый день. И он будет лучше предыдущего.