Семен, улыбаясь, протянул Жене руку.

– Семен, а вы как с левым-то постарались? Или у вас тут какая-то хирургия своя, европейская в российском больничном корпусе?

Семен довольно хмыкнул.

– А вот пойдем посмотрим, она не спит вроде.

– Наталья Константиновна, – Семен слегка отодвинул шторку. – Вы уж извините, что мы, как в зоопарке, приходим посмотреть, но просто коллеги удивляются все. У нас, да не только у нас, не было такого никогда. Первый случай на практике.

Женя, приподнявшись на цыпочках, посмотрел поверх руки Семена, держащей шторку.

Он не сразу узнал ее – в принципе, он вообще бы не узнал ее, если бы стопроцентно не был уверен, что прибывшая вчера в больницу на скорой помощи женщина находится именно на этой койке этого отделения. А он был в этом уверен.

Глаза женщины, а точнее, взгляд был слегка заторможен – скорее всего, из-за седативных препаратов и доброй дозы обезболивающего, но Женю в данный момент интересовало другое – а именно два ясных голубых глаза, внимательно на него смотревших.

Женя не моргая смотрел в них секунд 10, после чего, чуть смутившись, отвел взгляд.

Женщина, улыбнувшись одними уголками рта, попыталась приподняться, но Семен ее остановил.

– Наталья Константиновна, ну куда вы? – с добродушно-отеческой ноткой он положил руку ей на плечо. – Слабенькая еще пока вы, полежите немного.

Задергивая шторку, он вопросительно кивнул:

– Ну, что скажешь?

Женя развел руками.

– Я, Семен, уже не знаю, что у нас в больнице происходит. Вон как на этой неделе инсультник встал и пошел.

Семен оживленно закивал головой.

– Или панацею кто-то изобрел в нашем корпусе и не признается, или настолько все хреново у нас, что высшие силы не вытерпели и нам помогают, – добавил Женя.

Макс и Семен засмеялись.

– Боюсь, что второе, – ответил Семен. – Обследования провел с утра, так у нее зрение, что ей хоть сейчас в израильскую армию служить. И это в ее-то возрасте.