Бом, бом, бом… С нижнего этажа донесся бой часов. Выполняя свою работу вне зависимости от обстановки в доме, напольные часы сообщили, что наступил полдень. Я положил мамин сотовый на стол, а рядом разложил вещи, которые принес с собой в комнату: куртку с надписью «Частный урок», стеганый жилет, плейер, наушники, ключ от железной двери на крыше, пластиковую карточку от входа в подъезд, маску, бритву, ключи от машины и мамину тетрадь.
Разглядывая эти вещи, я чувствовал себя следователем, который допрашивал подозреваемого. С той лишь разницей, что следователь и подозреваемый были одним и тем же лицом, к тому же подозреваемый не страдал честностью и только наполовину помнил, что произошло. Пойди следователь на компромисс или сговор, допрос мог бы не принести нужного результата. Если я жестко не загоню подозреваемого в угол, то итог будет ожидаемым. По «непонятной причине» мама хотела меня убить. Значит, убийство должно квалифицироваться «в целях самозащиты» или «совершенное при превышении пределов необходимой обороны».
Я надел брюки и достал из шкафа футболку. В этот момент послышались шаги. Они направлялись на второй этаж — громко и быстро. Кто-то поднимался. Я обернулся в сторону двери и сразу понял, что мы опять повторим противостояние, которое произошло между нами час назад в комнате мамы. На столе лежали вещи убийцы и убитой, у двери стояли средства для уборки и мешок с мусором, а на полу и на постели по-прежнему оставались следы крови. А дверь комнаты — не заперта.
Все во мне закипало. Зачем он ко мне поднимается? Так быстро понял, что я уже в своей комнате. Я, словно бейсмен, бросающийся за мячом, стремительно вытянул руку и полетел к двери. Молниеносно открыл дверь и вышел в коридор. В ту же секунду, как я закрыл за собой дверь, передо мной вырос Хэчжин. Нас разделяло сантиметров двадцать. Я держал в руке футболку, а он — что-то синее и округлое.
— Почему ты не сказал, что поднялся к себе? Надо было дать мне знать, а то я все стучал в дверь мамы… — Хэчжин не договорил, глаза его расширились.
— А это еще что?
Он резко схватил мою левую руку и поднял вверх. Я был не готов к такому внезапному нападению.
— А, это? Во время уборки я ударился о ручку стимера, — я освободил руку. Хэчжин медленно изучал синяк, тянувшийся до груди.
— Мне кажется, это не от удара о ручку. — Хэчжин опять потянулся и схватил мою левую руку: — Дай еще раз взглянуть.
— Ну, хватит уже! — я резко дернулся, освобождаясь. Хэчжин был в шоке от моей реакции. Я почувствовал, что ему стало неловко.
— Я же сказал, что ударился, — холодно сказал я, чтобы пресечь дальнейшие вопросы, и надел футболку.
— Дурак, чего ты так ерепенишься? Твоя подмышка позолоченная, что ли? — проворчал Хэчжин, трогая указательным пальцем зажатую в руке вещь. При этом он издал звук, похожий на урчание довольного кота.
— Зачем ты поднялся? — спросил я, расправляя футболку. Хэчжин сделал такое выражение лица, будто вспомнил, зачем пришел. Его робость и удивление испарились.
— Ты это видел?
Это? Я оставил что-то в гостиной? Или на кухне? Или в прихожей?
— О чем ты?
Я опустил взгляд и внимательно посмотрел на предмет, зажатый в ладони Хэчжина. Судя по цвету и форме, это была беспроводная мышь. Затем я посмотрел на Хэчжина и попытался прочитать выражение на его лице. Я почувствовал, что Хэчжин изо всех сил пытается казаться безразличным, но его большие добрые бычьи глаза не могли скрыть его настроения. Как специалист по дешифровке выражения лица Хэчжина, я мог быть уверен, что его глаза улыбались.
— Ты выскочил из комнаты не потому, что ты это увидел? — спросил Хэджин. Мой мозг продолжал судорожно работать: что это за «это», которое мы могли одновременно увидеть — он на нижнем, а я на верхнем этаже? Я перебрал в голове все предметы, которые только что рассматривал на столе. Ни один из них не мог быть связан с бычьей улыбкой Хэчжина.
— Я не угадал? — Хэчжин слегка наклонил голову. Я скрестил руки на груди и немного расставил ноги. Тем самым давая ему понять:
— Тогда почему ты, как ошпаренный, выскочил из комнаты?