Олег вышел из лифта с огромными пакетами из гипермаркета, пристально оглядывая пальто на предмет длинной шерсти озорной сучки хаски, которая попалась в попутчики. Дочка его встречала, по привычке навесившись на дверную ручку.

– Отвалится – и на бетон свалишься, – беззлобно пробурчал он в ответ на счастливое Варино приветствие.

Она стушевалась. Захлопнула дверь и, запахнувшись в бесформенную бордовую толстовку, замерла у порога. Олег кожей ощущал её недоумённый и растерянный взгляд. Поставив пакеты на кухню, Олег попытался сделать вид, что не заметил белой пыли (подозрительно похожей на муку) на листьях любимой Яниной монстеры и сигаретной пачки, сиротливо пристроившейся в углу подоконника. Совершенно очевидно было, что парни останутся далеко не на полчаса. «До моего прихода убрались – и спасибо, – кивнул сам себе Олег и хмыкнул: – Убрались. Забавно, однако».

Коротко приказав дочери разобрать пакеты и придумать из продуктов что-нибудь съестное и праздничное к маминому возвращению, Олег пошёл раздеваться. Снимал вещи на автомате. Мысли были далеко от мелочей жизни. Телефон, ключи и часы – на полку. Пальто – в шкаф. Галстук – в коробку. Пиджак – на спинку стула.

Олег прошёл к дивану и тяжело бухнулся на него. Сжав переносицу, он глубоко вздохнул. Стоило решить одну проблему, как вскрылась другая, гораздо менее приятная, нежели подросток в КПЗ. Сейчас Олегу казалось, что с вызволением Артёма он поторопился. Он не предполагал, что охотник до денег Шаховского зайдёт далеко – был уверен, что споткнётся на провале подставного свидетеля и пойдёт искать нового. Или просто свернётся. «Это было бы лучшим раскладом, – Олег помассировал болящие после долгой работы с бумагами и техникой глаза. – А тут… Чушь какая-то!»

Впрочем, нельзя было сказать, что Олег сильно удивлён кашей, закрутившейся вокруг Андрея Шаховского. Из всех, кого он знал, Шах был самым хитровымудренным дельцом. Он умел обвести вокруг пальца так, что обманутый сам же оставался виновником и жалко хватал воздух. Разумеется, с такими принципами ведения дел желающих вернуть свои кровно заработанные деньги было немало. И вот один из них наконец дал о себе знать.

Олег предвидел это ещё в начале нулевых, когда отходил от дел. Все несправедливости, совершённые в девяностые, должны были ударить по ним как раз лет через двадцать-тридцать – таков закон бумеранга.

Олег поднялся и прильнул к окну. Эта мысль не давала покоя. Если в это оказалась вплетена Варя, его, Олега Ветрова, справедливого и спокойного решалы, с которым у всех всё было ровно, дочка, значит, был всё-таки у него какой-то значимый косяк. Проступок, за который он должен расплатиться. «Или просто это Шах, – напомнил сам себе. – Он же как смерч – сметает всё на своём пути. Фиг выберешься». Пальцы скользнули вдоль рёбер, ощущая рубец шрама.

Дверь тихонько приоткрылась, и Олег обернулся. Варя стояла на пороге, натягивая рукава по самые кончики пальцев, и оглядывала кабинет, как впервые, боясь встречаться с ним взглядом:

– Пап, что случилось?

– Ничего, – вышло резче, чем нужно было.

– Прости, пап, – протянула Варя, – я позволила мальчишкам остаться. Да. Мы просто мультик посмотрели. И всё.