По обеим сторонам извилистой подъездной дорожки, ведущей прочь от фруктовых садов, стояли деревья, которые становились все темнее. Предвечерние тени удлинялись, температура падала. Шумевшая печка пикапа вступила в неравную схватку с холодом. В кабине пахло выдохшимся алкоголем, дымом и потом. Сквозь форточку проникали едва различимые запахи табачных полей и гниющих фруктов – осенний аромат Джорджии, который напоминал Лилли о том, что теперь они были отрезаны от цивилизации.

Она стала искать среди деревьев ходячих. Каждая тень, каждый темный участок таили в себе угрозу. В воздухе не было ни самолетов, ни каких-либо птиц. Небо было холодным, безжизненным и безмолвным, как гигантский серый ледник.

Когда они добрались до шоссе 392 – главной транспортной артерии, пролегавшей по округу Мэриуэдер, – солнце на горизонте спустилось ниже. Из-за множества аварий и брошенных машин Боб ехал размеренно, со скоростью около тридцати пяти миль в час. На закате двухполосная дорога окрасилась в оттенки серого и синего; по холмам, поросшим белыми соснами и соей, расползались сумерки.

– Так какой у нас план, капитан? – спросил Боб Джоша, как только они проехали полторы мили.

– План? – Джош запалил сигару и опустил стекло. – Ты, должно быть, принял меня за одного из тех полевых командиров, которых в свое время зашивал в Ираке.

– Я не был в Ираке, – ответил Боб и отхлебнул из фляжки, которую держал между ног. – Отмотал свой срок в Афганистане, и, честно говоря, те места теперь с каждым днем кажутся мне все лучше.

– Могу сказать только одно: мне велели убираться из лагеря, что я и делаю.

Они проехали перекресток. На знаке было написано «Филбурн-роуд», и в сторону между двух табачных полей уходила пыльная и безлюдная проселочная дорога, по бокам которой протянулись канавы. Джош заметил ее и задумался, разумно ли было оставаться на шоссе после наступления темноты.

– Но я тут подумал, – начал он, – может, не стоит пока отъезжать особо далеко от…

– Джош! – Голос Лилли перекрыл тарахтение двигателя. – Ходячие! Смотри!

Джош понял, что она указывает на автостраду, которая виднелась ярдах в пятистах перед ними. Боб ударил по тормозам. Пикап остановился, и Лилли бросило вперед, на спинку сиденья. Острая боль, подобно осколкам стекла, пронзила ее ребра. В кабине раздался глухой стук, с которым Меган и Скотт налетели на перегородку.

– Что за дерьмо! – Боб сжимал руль обветренными морщинистыми руками; костяшки его пальцев побелели, пока пикап с громким визгом тормозил. – Что за поганое дерьмо!

Джош разглядел в отдалении группу зомби – по крайней мере штук сорок или пятьдесят, а может, и больше, ведь в сумерках глазам было легко ошибиться, – которые толпились у перевернувшегося школьного автобуса. Издалека казалось, что с автобуса свисали лоскуты мокрой одежды, сквозь которые мертвецы пролазили внутрь, но довольно быстро стало ясно, что лоскуты эти были человеческими останками. И ходячие пожирали их.

А жертвами их были дети.

– Мы можем просто протаранить их, – предложил Боб.

– Нет… Нет, – откликнулась Лилли. – Ты серьезно?

– Можем объехать.

– Не знаю. – Джош выбросил сигару в форточку; пульс его участился. – Там с обеих сторон глубокие канавы, еще перевернемся.

– Что предлагаешь?

– Есть у тебя какие-нибудь патроны к тому дробовичку, что лежит в трейлере?