– Лилли…

– Здесь меня ничто не держит.

Джош покачал головой:

– Прости, куколка… У меня только один билет.

– Я иду с тобой.

– Лилли, мне очень жаль, но это невозможно. Здесь безопаснее. С группой.

– Да, здесь и правда стабильно, – холодно сказала она. – Прямо вечный праздник любви.

– Но лучше здесь, чем не пойми где.

Лилли посмотрела не него опустошенным взглядом, и по ее помятому лицу покатились слезы.

– Ты не сможешь остановить меня, Джош. Решение за мной. Я иду с тобой – и точка. А если ты попытаешься остановить меня, я пойду за тобой, выслежу тебя, отыщу. Я иду с тобой, и ты не можешь мне помешать. Ты не можешь меня остановить. Понятно? Поэтому просто… смирись с этим.

Она застегнула все пуговицы на своем пальто, сунула ноги в ботинки и начала собирать вещи. Джош смятенно наблюдал за ней. Лилли двигалась осторожно, то и дело чувствуя уколы боли.

Боб переглянулся с Джошем, и что-то невысказанное, но очень значительное промелькнуло между ними, пока Лилли запихивала свою разбросанную одежду в брезентовую сумку. Закончив, она направилась к выходу из палатки.

Джош на секунду задержался внутри и снова посмотрел на Боба.

В конце концов Боб пожал плечами и с усталой улыбкой произнес:

– Женщины.

Пятнадцать минут спустя Джош уже набил кофры своего темного городского мотоцикла «Сузуки» жестянками с ветчиной и тунцом, сигнальными шашками, одеялами и непромокаемыми спичками, также положив туда веревку, свернутую палатку, фонарик, маленькую походную плитку, складную удочку, дешевый карманный пистолет 38-го калибра, несколько бумажных тарелок и кое-какие специи, которые он стащил из общей зоны. День был ветреный, небо затянули темно-серые облака.

Из-за суровости погоды сборы Джоша казались еще тревожнее. Он проверил, насколько крепко держатся на мотоцикле сумки с багажом, и взглянул через плечо на Лилли, которая стояла в десяти футах от него у кромки дороги и утрамбовывала свой переполненный рюкзак. Морщась от резкой боли в ребрах, она пыталась потуже затянуть его ремни.

С другой стороны площадки за ними наблюдали несколько самопровозглашенных лидеров общины. Трое мужчин и одна женщина среднего возраста стоически смотрели прямо перед собой. Джош хотел крикнуть им что-нибудь убийственно саркастичное, но прикусил язык. Вместо этого он повернулся к Лилли и спросил:

– Ты готова?

Лилли не успела ответить, как с восточного конца площадки послышался голос: