– Как толпа?
– Нет.
– Как наводнение? Пожар? Что?
– Как зацикленные, – наконец сказал Мэттью. – Другого слова я подобрать не могу.
– Как зацикленные? Что ты имеешь в виду?
Мэттью взглянул на Спида, а затем снова повернулся к Лилли.
– Не могу точно сказать, но это стадо такое огромное – такое чертовски огромное, – что оно все набирает импульс. Если бы ты увидела его, ты бы все поняла. И направление не меняется. Как течение реки. Пока что-нибудь или кто-нибудь не встанет на пути у стада, оно не изменит направление движения.
Лилли посмотрела на него и задумалась над его словами. Кусая ноготь, она повернулась к заколоченному окну и вспомнила все стада ходячих, с которыми ей пришлось повстречаться: в прошлый раз это была волна мертвецов, поглотившая тюрьму – последний рубеж Губернатора. Лилли попыталась представить еще большее стадо – единое, монолитное стадо, состоящее из более мелких стад, – и у нее заболела голова. Она сжала руку в кулак, ее ногти впились в ладонь, и боль привела ее в чувство.
– Так, сперва нам нужно…
Через час на город опустилась темнота, а Лилли собрала в освещенном светильниками зале заседаний недавно основанный совет старейшин – в который входили в основном настоящие старейшины города. Она пригласила на встречу и Келвина Дюпре, надеясь, что он решит остаться в Вудбери, узнав о формирующемся стаде. Отправляться в путь, рискуя встретиться с такой силой, было небезопасно, особенно для семейства с маленькими детьми, к тому же Лилли нужно было как можно больше людей, чтобы отразить нападение.
К половине восьмого вечера все старейшины заняли свои места вокруг видавшего виды стола для совещаний и Лилли постаралась как можно более осторожно сообщить им тревожные новости.
Пока она говорила, слушатели неподвижно сидели на складных стульях и молча внимали мрачному рассказу. Время от времени Лилли просила Мэттью и Спида сообщить остальным подробности увиденного, и все слушали их. Лица собравшихся были серьезны. Испуганны. Печальны. Никто не произносил этого вслух, но в комнате, казалось, витали вопросы: почему мы? почему сейчас? Неужели после долгих месяцев жизни под гнетом Губернатора, после всех передряг, и насилия, и смертей, и трагедий, и потерь на их долю выпало еще и это?
Наконец заговорил Дэвид Штерн.
– Как я понял, стадо очень велико, – он сидел в углу, откинувшись на спинку складного стула. Приятный мужчина за шестьдесят с короткими волосами и седой бородкой, одетый в короткую атласную куртку, он походил на истинного профессионала своего дела, который готовится уйти на покой, этакого дорожного менеджера рок-группы, сопровождающего музыкантов в последнем турне. Но на самом деле он был удивительно добрым человеком. – Его, конечно, будет нелегко остановить, тут и сомневаться не приходится, но вот что интересно…
– Спасибо, Капитан Недооценка, – перебила его немолодая женщина в выцветшем гавайском платье, которая сидела рядом. Настоящая хиппи с длинными непокорными седыми кудрями и пышными формами, Барбара Штерн внешне казалась сердитой, но в душе, как и муж, была добра и ласкова. Вместе они составляли на удивление хорошую команду, хоть и не обходились без взаимных подколок.
– Прошу прощения, – с притворной вежливостью бросил ей Дэвид. – Можно мне хоть слово сказать, чтобы ты меня не прервала?
– А кто тебя останавливает?
– Лилли, я понял твои слова о стаде, но почему ты считаешь, что оно не рассеется?
Лилли вздохнула.
– Полагаю, сказать наверняка,