– А вы, – вежливо сказал Муса, – больше не пускайте его в изолятор.
Смирнов фыркнул:
– Слушайте, это его жена. И его изолятор. Вся колония – его собственность. Как вы себе это представляете?
– Я просто предложил.
– Прошу вас, завтра же вечером – улетайте.
– Хорошо, – спокойно ответил Муса, поднимая брошенное оружие.
– А ты, Савелий, пойдешь со мной. Я тебя осмотрю.
Домик Смирнова изнутри смахивал на монашескую келью. Савелий огляделся:
– Вы, доктор, наверное, себя не любите.
Смирнов присел за крошечный узкий столик, пожал плечами:
– Почему не люблю? Люблю. Но скажем так, не слишком сильно. Что у вас с Глыбовым? Конфликт?
– Никакого конфликта. Он хотел стрелять. Я ему помешал.
Смирнов кивнул, изучил Савелия с ног до головы.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как я себя чувствую? Кстати, очень неплохо. Спать не хочется. Голова ясная. Бодрость. Наверное, новые таблетки действительно дают эффект…
– Ага, – сказал Смирнов. – Странные ощущения в ногах?
– Есть немного.
– Возбуждение? Кулаки чешутся? Хочется подраться?
– Угадали. А что такое?
– Ничего. Так, спросил на всякий случай… Глыбов ударил тебя?